Бесконечное LEGO из 33 букв. Цитата Максима Ильяхова из выпуска подкаста Будет сделано!

Гость выпуска — Максим Ильяхов, главред, писатель, разработчик сервиса проверки текстов «Главред», автор книги «Пиши, сокращай» и популярной рассылки о тексте и редактуре. Автор девятисот статей о редактуре, рекламе, контент-маркетинге, работе редактора и отношениях с клиентом. Учитесь работать с печатным словом!

Также подкаст можно слушать с помощью: Apple, Google, Яндекс, VK

Любимые книги гостей подкаста

В каждом выпуске наши гости рекомендуют лучшие, по их мнению, книги. Мы тщательно изучили рекомендации, убрали лишнее и оставили главное! Заполните форму и мы тут же пришлём вам на почту сочный PDF-документ со списком 10 лучших книг по версии героев подкаста. Стоит прочитать!

Ссылки и полезная информация

Содержание подкаста

[02:40] Как выглядит рабочая зона Максима? Какие инструменты у него есть?
[09:06] Редактура — это творчество или технология? Кем мечтал стать Максим?
[17:03] Как Максим познакомился с женой? Каково жить с редактором?
[21:35] Как научить человека грамотно писать и мыслить?
[26:44] Каковы профессиональные амбиции Максима?
[37:05] В чем секрет успеха книги «Пиши, сокращай»?
[45:30] Что дает сотрудничество с издательством? Какое будущее ждет книги?
[56:08] Как Максим выбирает проекты для работы? Какую роль играют деньги?
[1:04:10] Какие результаты Максим Ильяхов ожидает увидеть через 30–50 лет? Как звучит его философия или кредо, на основе которых он выстраивает свою жизнь?
[1:15:53] Как заметить и устранить выгорание? Как работать в удаленной команде?
[1:23:55] Как восстанавливаться после сложных тренингов и переговоров?
[1:26:05] Рубрика «Пять в одном»: книга, привычка, инструмент, вопрос, фильм.

В выпуске были упомянуты

1) MANGO OFFICE — виртуальная АТС (по промокоду sdelano50 при подключении АТС скидка 50% на интеграции c AMOCRM, Bitrix24 и 1С, а также 5 Гб облачного хранилища)
2) Ричард Фейнман — физик-теоретик, один из создателей атомной бомбы
3) Карл Саган и Нил Деграсс Тайсон — американские астрофизики
4) Черная риторика — книга Карстен Бредемайера
5) Никита Непряхин — автор и ведущий тренингов по аргументации и убеждению
6) Твин Пикс — американский драматический телесериал
7) Дэвид Линч, Майк Фрост — американские режиссеры
8) Cyberpunk 2077 — компьютерная игра
9) За кулисами — рассказ Киану Ривз об участии в работе над Cyberpunk 2077

Никита Маклахов в Интернете

1) makniko — профиль во ВКонтакте 
2) willbedone — канал в Telegram

Максим Ильяхов в Интернете

1) glvrdru — профиль в Instagram
2) maxim.ilyahov — профиль в Facebook
3) Максим Ильяхов, главред — официальный сайт
4) Пиши, сокращай, Новые правила деловой переписки и Ясно, понятно — книги Максима Ильяхова
5) Max Tau — музыкальный канал на SoundCloud

Рубрика «Пять в одном»

1) Книги — Райан Холидей «Верьте мне — я лгу!» и другие книги про черный пиар
2) Привычка — писать музыку
3) Инструмент — Alfred App
4) Вопросы — Откуда взялась эта эмоция? Какое событие, какой человек и какое высказывание её породило?
5) Фильмы — Обливион и Матрица

Конкурс отзывов

Дневник для повышения самооценки Good enough выиграла Анна Ломовцева, а дневник 365 facts about me отправляется к Элине Абдуллиной. Еще один приз — книгу Никиты Маклахова «Будет сделано!» с автографом — получает наша слушательница с ником alena_v за отзыв о подкасте в iTunes. Поздравляем!

Разыгрываем два новых приза: книгу Максима Ильяхова «Ясно, понятно» и комплект карточек его авторства «Шаблоны текста для работы и бизнеса»

Чтобы участвовать в розыгрыше, опубликуйте отзыв о выпуске №157 в Stories в своём Инстаграм, отметьте @budetsdelano, @alpinabook и вашего друга, которому стоит послушать выпуск с Максимом Ильяховым. Победителя Никита Маклахов объявит 20 февраля в новом выпуске подкаста. Удачи!

Вы также можете выиграть книгу «Будет сделано!», если напишете пару добрых слов о подкасте в iTunes. Наша команда с удовольствием читает ваши отзывы и будет рада отправить вам подарок. Итоги подводим в начале каждого месяца!

Главные идеи выпуска

1. При выборе профессии мы реагируем не на её содержание, а на форму, в которой другой человек преподносит нам информацию о ней.
2. Работа редактора похожа на Lego. Мы из миллиона мелких деталей, ничего не значащих по отдельности, создаем некую фигуру или форму, у которой есть смысл. Так и редактор из каши слов создает мосты понимания между людьми.
3. 90% работы издательства — это сделать так, чтобы книга оказалась в магазине. Издательства снимают с автора бесконечное количество проблем, связанных с хранением книг и их отгрузкой в торговые сети.
4. Ценность редактора состоит в том, что он постоянно собирает опыт с разных проектов, обогащается сам и обогащает все свои проекты.
5. Невнимание к себе начинается с того, что человек становится слишком внимателен к внешним правилам и трендам. Смещение фокуса с себя на окружающий мир может оказаться тропинкой к выгоранию.

Практические рекомендации

1. Всегда относитесь к тексту, написанному первый раз, как к черновику. Отложите его в сторону после написания, вернитесь позже, через час или лучше через день. И перепишите на свежую голову.
2. Не применяйте советы, касающиеся художественной литературы, к коммерческим текстам. У этих текстов совершенно разное назначение.
3. Чтобы избежать выгорания, обращайте внимание на сигналы своего тела, не игнорируйте их. Найдите источник стресса и устраните его. Например, если вас беспокоят отношения с коллегой, попробуйте поговорить с ним, попросите перевести вас в другой отдел или увольтесь.
4. Прислушивайтесь к своей интуиции при формировании команды. Не нужно выбирать человека только из-за его портфолио или известности. Внутреннее ощущение от человека гораздо важнее.
5. Чтобы восстановиться после сложного тренинга или выступления, просто выговоритесь, разрешите себе позлиться, выгрузите это из психики.

Понравился выпуск? Послушайте также

Спонсор выпуска

Благодарим за помощь в работе над выпуском MANGO OFFICE — одну из самых надежных и функциональных виртуальных АТС в России. Она закрывает большинство потребностей бизнеса в общении с клиентами. По промокоду sdelano50 при подключении виртуальной АТС MANGO OFFICE — скидка 50% на интеграции c AMOCRM, Bitrix24 и 1С, а вдобавок — 5 Гб облачного хранилища.

Текстовая версия подкаста с Максимом Ильяховым

[00:08] Никита Маклахов: Добрый день, дорогие друзья! В эфире подкаст от проекта «Будет сделано!» — программа для тех, кто хочет делать больше за меньшее время, а также жить и работать без стресса. И с вами я, его ведущий, Никита Маклахов. Сегодня у нас 157-й по счёту выпуск, а в гостях у меня Максим Ильяхов — человек, которого хорошо знают, ну или хотя бы должны знать копирайтеры, редакторы, контент-менеджеры и все-все те, чья работа так или иначе связана с созданием текстов. Максим — автор и соавтор нескольких книг, среди которых есть и «Пиши, сокращай» — книга, которая произвела настоящий фурор. Первый её тираж был распродан ещё по предзаказу всего за 13 дней. А ещё вы могли слышать про сервис под названием «Главред» — Максим сделал этот инструмент для проверки текста на наличие стоп-слов и прочего словесного мусора. Сегодня мы, конечно же, поговорим о редактуре и сильном тексте, но не только. Ещё Максим расскажет, как он стал редактором, поделится опытом, мечтами и жизненным кредо. Мы обсудим, в чём секрет успеха книги «Пиши, сокращай», и зачем авторам следует сотрудничать с издательствами. А напоследок разберёмся, на что нужно обращать внимание при формировании удалённой команды. Хочу напомнить, что все упоминания, названия, ссылки и вообще всё, что можно, вместе с полезными идеями и транскрибацией выпуска вы найдёте на нашем сайте по адресу willbedone.ru/157. А ещё напоминаю, что прямо сейчас идёт набор на наши программы, среди которых есть и «Спи сладко: здоровый сон в эпоху трудоголиков» — это наша новая программа, и в начале марта будет её первый открытый поток. Сейчас мы её уже доработали до идеала, улучшили всё, что можно, поэтому заглядывайте, пока ещё стоимость низкая — вы точно не будете разочарованы. Ну и наконец, предлагаю и приглашаю вас подписаться на наш Телеграм-канал, на мою страницу в Инстаграм и буду очень благодарен любой обратной связи и отзывам на странице подкаста в iTunes. На этом я закругляюсь и желаю вам приятного прослушивания и прекрасного времени в нашем с Максимом обществе.

[02:41] Никита Маклахов: Максим, привет! Спасибо, что заглянул к нам в гости в подкаст.

[02:44] Максим Ильяхов: Привет, Никита! Рад, что позвали, очень приятно.

[02:47] Никита Маклахов: Для начала мне очень хочется спросить про ту самую фотографию, где ты с трубкой курительной. Это постановочное фото, или ты на самом деле так проводишь время?

[02:57] Максим Ильяхов: Там, где я в зелёной рубашке?

[02:44] Никита Маклахов: Наверное, я в чёрно-белом виде её обычно вижу.

[02:47] Максим Ильяхов: А, да. Это удивительная история. Много лет назад я учился в университете, и как все люди, которые учились тогда, мы очень переживали о том, как мы выглядим со стороны. Понятно, что многие курили, многие выпивали, но вот мой яд был трубочный табак. И на протяжении всех лет универа я курил адово трубку, курил по-взрослому, у меня было 4 или 5 трубок. И фотография эта сделана, когда я верстаю какой-то наш студенческий журнал, сижу в комнате возле огромного монитора с трубкой. Оглядываясь на эту ситуацию, я понимаю, в каких условиях мы тогда жили. В закрытой комнате 15 квадратных метров закурить трубку и сидеть верстать что-то — это сейчас кажется пытка газовой камерой, но тогда это казалось вполне себе даже очень. Времена изменились, понимаешь?

[03:35] Никита Маклахов: Каким бы я ни был противником курения, звучит это очень атмосферно.

[03:39] Максим Ильяхов: Атмосфера там была такая, что говорят «можно топор повесить», примерно так. Американцы говорят: «You could cut the sexual tension with a knife», «сексуальное напряжение можно было резать ножом» — вот примерно такая была атмосфера тогда, в то время.

[03:56] Никита Маклахов: А как сейчас выглядит Максим Ильяхов за работой? Что его окружает?

[04:00] Максим Ильяхов: Ничего особенного — просто я отказался от курения и алкашки, причём довольно давно. Знаешь, с годами только мониторы увеличиваются в размерах — 21 дюйм, 24, 27, 29, 32 дюйма. И так они постепенно, заразы, растут.

[04:15] Никита Маклахов: Потом ещё добавляются новые, наверное, да? Второй, третий.

[04:19] Максим Ильяхов: Да, вот это всё очень похоже на правду. Если серьёзно, я осознал, что, если мы говорим про продуктивность, тебе важен не размер панели, в которую ты смотришь, а во-первых, её качество, а во-вторых, твоё умение работать не смотря в интерфейс, не тыкая мышкой в кнопки. Если всё делаешь на горячих клавишах, и монитор тебе нужен только смотреть, что у тебя получается, в принципе, даже 25 дюймов — это много.

[04:46] Никита Маклахов: А ты как-то подходишь к выстраиванию обустройства рабочего места? Для тебя вообще важно, в каких условиях? Кто-то, я знаю, раньше, по крайней мере, сидел в туалете или в ванной и писал свои книги, пока родственники и дети шумели и разносили остальную квартиру.

[05:01] Максим Ильяхов: Мне повезло, у меня пока нет детей, вот именно по вопросу «разносить квартиру». Именно с этим я ещё не столкнулся. Но, надеюсь, что будет такое ещё в жизни. Конечно, я стараюсь покупать всякие штуки для рабочего места, которые помогают. Я в прошлом году купил квартиру впервые в жизни.

[05:24] Никита Маклахов: Хорошая штука, которая помогает в работе — твоя квартира.

[05:27] Максим Ильяхов: Да. Я раньше жил в съёмных квартирах. И всегда была проблема: либо там была мебель хозяйская, либо ты приехал со своей. Но что такое своя мебель, когда ты только что закончил универ? Это самая дешёвая икеевская столешница из ЛДСП и металлические ножки. И оно всё прогибается, оно всё царапается — чихнул ты на эту столешницу, по ней уже царапины и вмятины пошли. Конечно же, когда ты становишься взрослым мужиком, ты уже покупаешь столешницу из дерева, подъёмный механизм для стола в ИКЕЕ. Уже такой: «Ну, да, стол может стоить 50 тысяч, потому что у него есть подъёмный механизм. И я, конечно же, хочу иметь возможность регулировать высоту стола». Конечно, все эти вещи влияют. В новую квартиру, так сложилось, я не смог купить мягкое крутое кресло. Я купил какое-то обычное пластиковое и не заметил. То есть сидел просто, сидел, работал, уже скоро год как сижу и работаю в этом кресле. Абсолютно нормально, ни на что не обращаю внимание. Тут есть какой-то баланс: можно тратить огромное количество времени на то, чтобы сделать себе идеальную среду, а можно просто сделать какую-то среду и фигачить. И вот я больше за то, чтобы фигачить как можно скорее.

[06:39] Никита Маклахов: А что насчёт главных рабочих инструментов в виде клавиатуры и мышки? Какие у тебя тут предпочтения?

[06:50] Максим Ильяхов: Я люблю железо вообще, в независимости от того, хорошее оно или плохое. Я люблю все клавиатуры — механические клавиатуры, беспроводные, сенсорные. Вот это я всё дико люблю, но не потому, что пользуюсь, а потому что мне нравится устройство этих всех аппаратов. И я протестировал, по-моему, всё, что есть на Aliexpress в части механических клавиатур: игровые клавиатуры, клавиатуры для редукторов, клавиатуры в форме печатных машинок. И в итоге остановился на обычной клавиатуре Apple Magic Keyboard, большой, не усечённой без цифровой части. Почему-то под мои пальцы лучше всего ложится эта. Механические у меня не приживаются. Хотя люди, которые много пишут говорят: «Нет, вот механическая самая лучшая». Ну не знаю, мне не зашло.

[07:36] Никита Маклахов: А менять не часто приходится? История про то, чтобы в порыве раздражения или гнева на неудавшийся текст разбить клавиатуру про стену не про тебя?

[07:46] Максим Ильяхов: Нет, я так не делаю. Нет. Ну, зачем? Понимаешь, у тебя не будет порыва раздражения на неудачный текст, если ты перед написанием текста внимательно подумал о задаче: согласовал с клиентом, о чём ты будешь писать, договорился со всеми. Или если автор тебе принёс текст, если он заранее с тобой договорился, что это будет за текст, у тебя никогда не будет приступа раздражения, типа: «Что ты за фигню мне принёс?» На самом деле? важно сохранять внутреннее спокойствие, сейчас объясню, почему. Когда для тебя текст — это раз в квартал что-то, тогда, наверное, для тебя это экзотика и можно. А когда у тебя текстами забит день с 9 утра до 9 вечера, у тебя нет никаких душевных сил на эти тексты раздражаться. Мне кажется, это как терапевт, к которому с утра до вечера приходят тупые пациенты, которые лампочку в жопу себе засунули и идут теперь к врачу — достань или поддай напряжение. Вот эти люди на 10-й год работы уже ничему не удивляются, они ни от чего не раздражаются. Просто человек заходит в кабинет, он такой: «А, у вас лампочка. Ну хорошо, давайте разберёмся». Вот примерно так. Когда это твоя работа, у тебя нет просто возможности к этому относиться слишком эмоционально.

[08:54] Никита Маклахов: Получается, что для тебя сейчас текст — это больше технология, чем что-то творческое, требующее вдохновения?

[09:01] Максим Ильяхов: В принципе, если повспоминать слово «творчество», что это про создание чего-то нового, 100% моей работы — это про творчество. Многие люди под словом «творчество» понимают слово «самовыражение». Творчество: «моё, вот про меня, вот какой я хороший» — вот этого у меня в жизни не было в плане текстов где-то с шестого класса школы. Я где-то в шестом классе написал какую-то повесть про космических путешественников, всех задолбал в семье, типа «вот, почитай мою повесть», все мне там вежливо кивали, говорили: «да, да, да, хорошо, молодец». И всё, как бы в этот момент я понял, что нет, художественная литература — это не моё, и нужно делать полезные людям тексты. И вот с тех пор я этим занимаюсь.

[09:38] Никита Маклахов: А как ты это понял, если люди кивали и гладили тебя за твоё произведение?

[09:42] Максим Ильяхов: Понимаешь, ребёнок понимает, когда это искренне, а когда это потому, что он ребёнок. Я помню тогда ощущение, вот это вот саднящее чувство, что да, мне сказали, что всё хорошо, я сам знаю, что это недостаточно хорошо, значит, ко мне отнеслись снисходительно? как к ребёнку. Ты это понимаешь, ты это чувствуешь и дальше делаешь выводы.

[10:02] Никита Маклахов: Какой-то очень высокий уровень самокритики и саморефлексии для уровня шестого класса школы.

[10:07] Максим Ильяхов: Ну, не в третьем же. В шестом уже что-то появляется в голове.

[10:10] Никита Маклахов: А какие у тебя ещё мечты были по поводу будущих профессий в детстве? Я где-то читал, что ты дизайнером мечтал стать.

[10:17] Максим Ильяхов: Да. Я мечтал был дизайнером, как все дети 90-х. Сначала я мечтал быть адвокатом, потом мне объяснили, что «понимаешь, адвокат — это человек, который защищает преступников. Вот убил человек кого-то, тебе нужно его защищать». Я такой: «Погоди, я думал, я хороших парней буду защищать. Не, не, не надо». Естественно, потом космонавты, всевозможные пожарные, это всё понятно. А потом появился Тёма Лебедев, и я такой: «О, вот он! Вот это вот оно!». И стал хотеть быть дизайнером. Собственно, то, чем я занимаюсь сейчас — это на 40% дизайн.

[10:50] Никита Маклахов: Когда это было? Когда Лебедев попал в твоё поле зрения?

[10:53] Максим Ильяхов: Когда я жил в Краснодаре, у нас появился интернет по карточкам. В буквальном смысле, такие пластиковые карточки были: ты вводил пароль и подключался по диалапу к провайдеру. И уже был «Живой Журнал» — это, наверное, год 2002 или 2003 или, может быть, даже 2001. Вот я попал в интернет, там был Тёма, так и началось всё. Мне кажется тут важный момент, что дело было не в профессии, дело было во внутреннем ощущении человека, в его ощущении абсолютной собственной правоты, ощущении, что то, что он делает — правильно, и в его какой-то смелости. Потому что ребёнок, да и взрослые сейчас до сих пор также себя многие чувствуют — мы реагируем не на содержание профессии. Мы реагируем на форму, в которой другой человек нам это преподносит. Я недавно открыл для себя творчество артистки Instasamka — это сейчас современный молодёжный артист. Она поёт про все детские вещи — секс, деньги, Balenciaga, одежда — то, что сейчас интересует подростков. И я понимаю, что дело абсолютно не в деньгах, не в шмотках, не в клубах, не в выпивке. Причём, что интересно, за что мне очень нравится Instasamka — она абсолютно христианские ценности проповедует. То есть там нет никаких нетрадиционных отношений, она не поёт про наркотики, по крайнем мере, в том виде, в котором мы привыкли это слышать у русского рэпа. То есть если дистиллировать её треки, она поёт про очень няшные, пусичные, приятные вещи, самое страшное из которых — это секс, которым, к счастью, занимаются все люди, которым повезло. Но вопрос как бы не в содержании. Вопрос в форме. Потому что у человека в её треках максимальна уверенность в себе, задор, огонь, ярость, сила. Человек транслирует это. Естественно, тут же прибегают старперы и говорят: «Вот, в нашей молодости был Курт Кобейн, и он совсем про другое пел». Да, но Курт Кобейн пел также. Он пел также уверенно, немножко с более минорной интонацией. Но он пел также уверенно, он показывал «вот, я такой бунтарь, такой независимый». И он пел в свою очередь больше про саморазрушение, про изнасилования, про какие-то такие более тёмные вещи. Но пел он их также уверенно, с такой же внутренней энергией, и через это он становился нашим кумиром, нашим другом. Также как и «Король и Шут» с такой же уверенностью пели про то, как мужик умер, его не стали хоронить, достали доски и решили заколотить двери и окна, и мужик теперь в этом доме лежит, разлагается. Тоже не самая приятная штука, но когда ты уверенно рассказываешь эту сагу, люди тебя слушают и кайфуют. Гораздо важнее не содержание, вот конкретно в вопросе развлечений или привлечения, не то, что ты пиксели двигаешь или сайты делаешь, а важнее то, что ты уверенный, смелый. Ты транслируешь вокруг себя ощущение, что ты прав, и это кажется важным.

[13:43] Никита Маклахов: Как тут не вспомнить Ричарда Фейнмана, который через свою харизму и энергию смог влюбить людей в такую, казалось бы, неприятную и скучную штуку, как теоретическая физика.

[13:52] Максим Ильяхов: Абсолютно. У меня в голове именно в физике, в астрофизике есть Карл Саган и Нил Деграсс Тайсон. Причем Карл Саган был на два поколения старше, Нил Деграсс был пацаном. И они дело друг друга продолжили. И точно также у Сагана было какое-то очень нежное, очень трепетное отношение к звёздам, к космосу, к Земле. Ещё это были времена Холодной войны и Карибского кризиса, насколько я помню. И вот очень трогательный был монолог про то, как Землю можно быстро уничтожить из-за глупости мировых держав. И вот эта искренность, эта энергия и эта вера в то, что ты делаешь правильно, очень подкупает. И абсолютно также Нил Деграсс Тайсон, но со своей стороны, со своей интонацией, более современной, делает тоже самое дело. Внутренняя уверенность, сила и харизма, оказывается, гораздо большее влияние оказывают, чем содержание, аргументация иной раз, и сам текст.

[14:55] Никита Маклахов: Тем не менее, простит меня наш главный редактор Оксана, всё-таки редактура, мне кажется, это не что-то такое, о чём дети мечтают с детства и чем восторгаются. Вряд ли много кумиров среди редакторов у подрастающего поколения. Расскажи, что ты в этом нашёл или находишь? Чем тебя эта вообще работа цепляет?

[15:14] Максим Ильяхов: Конкретно текст для меня случился в момент, когда было начало второго курса университета, и на факультете, где я учился, на ин. язе, было 2 способа себя проявить в тот момент: клуб КВН, как в любом универе, и редакция студенческой газеты, которая потом стала журналом. И так сложилось, что я почему-то чувствовал себя неуверенно в КВН, я боялся выходить на сцену с этими людьми. У меня какой-то был комплекс, что на сцене я не буду смотреться. И вместо того, чтобы пойти на репетицию КВН, я пошёл в редакцию. И там оказалось непаханное поле. Там, оказывается, можно делать крутые штуки и быть в центре, быть на виду. И всё это делать, сидя в очень удобном кабинете за чашечкой кофе перед компьютером, и все тебя уважают и любят. И вот из этого всё попёрло.

[16:07] Никита Маклахов: Получается, это что-то было про мощное первичное подкрепление, статус и мощный всплеск серотонина, который с тобой остался с тех пор, да?

[16:15] Максим Ильяхов: Конечно. Что такое второй курс? Мне 18 лет, я учусь, я иногородний студент, который живёт в общежитии посреди довольно обеспеченных молодых дев, которые живут в Москве, в московских квартирах. У меня одна пара джинс на квартал. Это, кстати, моя проблема, что у меня одна пара джинс. Деньги купить джинсы были, я просто не думал об этом. Конечно же, мне хотелось быть кем-то среди этих людей и вызывать у этих людей уважение. И я выбрал такой способ, потому что была такая возможность. Если бы была возможность пойти в фотокружок — наверное, я бы стал фотографом.

[16:51] Никита Маклахов: А как это повлияло на твою дальнейшую жизнь в институте и взаимодействие с сокурсниками и сокурсницами? Часто ли ты подходил к девушкам с фразой: «Эй, детка, хочешь, я тебе расскажу про сложноподчинённые предложения?»

[17:05] Максим Ильяхов: На самом деле, всё, что я хотел, всё произошло. Люди стали меня знать, люди стали меня уважать. Я для тех людей, с которыми учился, был в каком-то смысле, если не авторитетом, то они знали, что я существую. И когда я шёл по коридору, со мной здоровались «Да, привет», то есть меня как-то знали через то, чем я занимался. Но про девушек ты спрашиваешь… Был момент, когда приходит девушка одна в редакцию и спрашивает: «А как у вас тут начать?». И почему-то в этот момент меня переклинило, и я сказал: «Знаешь, у нас тут всё через постель». И это было за 10, за 15 лет до Вайнштейна, то есть вообще ещё никто не знал, что слово «харассмент» существует. И когда я это произнёс, у меня в душе стало так гадко. Понятно, что я сказал это шуточно. Но в моей голове это звучало симпатично и смешно, а вышло это совершенно похабно, грязно и неподобающе. Я тут же извинился и сказал: «Извини, это дурацкая шутка. Конечно же, нет. Извини». И мы стали работать. В момент, когда впервые мой юношеский мозг решил такую штуку сделать, я понял, что это совершенно не моё. И авторитет и влияние на этих людей транжирить на секс — это абсолютно не то, чем я хотел бы заниматься.

[18:17] Никита Маклахов: А у этой истории будет продолжение о том, что девушка стала впоследствии твоей женой, что-нибудь такое?

[18:22] Максим Ильяхов: Моей женой стала девушка, которая ходила сначала на один мой курс, потом поступила в Школу редакторов. Мы с ней то общались, то не общались, то переписывались, то не переписывались. И просто в какой-то момент мы допереписывались до того, что начали встречаться, вот как бы всё. Это тоже хорошая история, но она произошла на много лет позднее, и уже гораздо в более зрелом состоянии, чем в 17-18 лет. Я был женат в 21 год, мы с первой моей женой долго прожили, но когда ты в 21 женишься или выходишь замуж, ты ещё совсем не тот человек, которым ты будешь с этим же человеком жить в 32. И это важно понимать — что ты как идёшь в приют, берёшь себе щеночка лабрадора, а потом он вымахивает в целого лабрадора. Это нужно о себе понимать — что ты сам ещё щеночек лабрадора, и жена твоя может оказаться щеночком лабрадора. И вы можете вымахать в двух совершенно несовместимых лабрадоров, и это нормально. Надо как бы пододжать, пока вы вымахаете до нужных размеров, прежде чем что-то в жизни решать.

[19:31] Никита Маклахов: Интересно. А сейчас как живётся двум редакторам в одной семье?

[19:35] Максим Ильяхов: Да нормально. Ира сидит редактирует своё, а я сижу редактирую своё, у каждого свой компьютер. Когда мы делали новую квартиру, просто сделали комнату, где мы сидим и работаем. Ира любит на диване сидеть работать, я сижу за столом. Сидим и шыр-шыр-шыр-шыр-шыр: «У тебя созвон?», «Нет, у меня не созвон. А что у тебя?», «Я буду писать», «А, ну я пойду в другую комнату, у меня созвон». И вот сидят 2 человека, и как тетрис — кому нужен микрофон для записи подкаста, тот занимает комнату. Кому нужно созвониться — тот занимает комнату. И так мы друг друга подстраховываем.

[20:12] Никита Маклахов: Да, кстати, по поводу тетриса, я как раз переслушал подкаст 5-летней давности с твоим участием. Ты там сравнивал работу редактором с игрой в Lego. Это не то же самое, конечно, что тетрис, у меня ассоциация какая-то произошла. В чём схожесть, расскажи?

[20:26] Максим Ильяхов: Lego — это про создание структуры из дробного хаоса. У тебя есть миллион деталей, каждая из которых маленькая и не имеющая смысл. И когда ты собираешь из этих деталек некую форму, у которой есть смысл, которая на что-то похожа, которая что-то людям сообщает, у тебя есть ощущение, что ты создал нечто. И в редактуре для меня вот примерно тоже самое. Есть идея, есть хаос, есть непонимание, есть какой-то барьер на пути между людьми, барьер в коммуникациях. И я создаю из каши слов структуру, которая этот барьер преодолевает. Можно сказать, что я из этих кубиков Lego строю мосты между людьми. Можно сказать, что я прокладываю кабель со связью, чтобы люди начали друг друга понимать. Но в основе этого всё равно конструирование чего-то, что делает мир лучше. Я так на это смотрю.

[21:23] Никита Маклахов: Классно. Кстати, как раз хотел вспомнить про эту шутку не очень удачную, про редактуру через постель. Я думаю, что ты согласишься с тем, что у многих людей какая-то базовая проблема, есть трудность в переходе между мыслью и её выражением в слова или в текст на бумаге. Насколько я помню, это вообще даже какие-то разные отделы мозга. Расскажи, как ты сам с этим справляешься? Как ты помогаешь сделать так, чтобы твои студенты могли перенести на бумагу или в речь те гениальные вещи, которые они себе надумали в голове, и чтобы эти вещи по-прежнему выглядели также гениально на бумаге, как у них в голове?

[21:59] Максим Ильяхов: Секрет здесь не в том, чтобы перенести сразу правильно, а в том, чтобы перенеся как-то, критически на это посмотреть и переписать это потом. Это, наверное, главная штука, которую люди не понимают про текст. Конечно, не главная, одна из важных вещей, что то, что ты написал — это ещё не текст, это ещё не результат. Тебе нужно к нему вернуться завтра. Давай на примере тебе покажу. 25 января вечером я писал обзор на конкурсные работы, я проводил конкурс не так давно. И вот я написал этот обзор, и кто-то мне что-то написал в Instagram в ответ на этот обзор. Я как-то эмоционально среагировал и накатал пост на тему мастерства, обучения, тренировки, практики и так далее. Вроде выразил свою мысль, нажал «Опубликовать» и пошёл спать с чувством, что я всё сделал. Сегодня я утром встал, я помню: «а, погоди, я вчера около полуночи сидел и писал в довольно тяжелом состоянии ума. Во-первых, на эмоциях. Во-вторых, это был поздний вечер. Вот просто к гадалке не ходи, если я сейчас этот текст открою, я его перепишу, и будет он гораздо яснее, гораздо чётче, гораздо лучше. Я открою снова эту статью, свежим взглядом её перепишу, и, скорее всего, там не останется ни слова из того, что было там изначально. Мысль будет той же, но будет полностью всё переделано с нуля — в новом состоянии ума, на свежую голову, после того, как я уже сегодня набрался сил, попил кофе, успокоился, поспал. И вот теперь текст будет гораздо лучше читаться». У многих людей в этот момент случается непонимание, что «я же написал всё, вот это должен быть идеальный текст». Нифига. Ты написал некий черновик. Всегда относись к тексту, который ты написал в первый раз, как к черновику. Давай сейчас его отложим, через полчаса, через час, завтра вернёмся к нему, и ты на свежую голову его перепишешь гораздо лучше, чем если ты сейчас его опубликуешь. И я стараюсь своих студентов тоже к этому приучать. У нас в Школе редакторов также устроена наша работа, что всегда идёт двухступенчатая работа над заданием, в первую неделю и во вторую, чтобы у человека была возможность вернуться, переделать, переосмыслить, дополнить, улучшить, чтобы был зазор по времени, чтобы человек мог освежить взгляд. И это реально даёт хорошие результаты.

[24:14] Никита Маклахов: Это про то, чтобы следовать заветам Эрнеста Хемингуэя и «писать пьяным, а редактировать трезвым»?

[24:20] Максим Ильяхов: Я не то чтобы против алкашки, я не употребляю, поэтому.

[24:24] Никита Маклахов: Думаю, всё-таки была метафора отчасти, надеюсь.

[24:27] Максим Ильяхов: Знаешь, я не думаю, что это была метафора. Идея, конечно, там заложена верная — что когда ты пишешь, ты должен быть свободен, ни в чём себя не ограничивать и самые смелые какие-то идеи высказывать и никак себя не стопорить. А потом отдельно включаешь критика и редактируешь. Но очень важно понимать, что советы Хемингуэя, Толстого, Стивена Кинга и всех-всех других ребят, которые писали всю жизнь свою художественную литературу, очень косвенно применимы к тому, чтобы писать коммерческий текст, заниматься копирайтингом, заниматься просветительством и так далее. Это примерно тоже самое, как применять рекомендации по танцам к бегу, понимаешь? То есть и танцы и бег включают одни и те же мышцы: ноги, конечности, руки и так далее, но они их включают по-разному и с разными целями. Поэтому путать художественную литературу и коммерческий текст абсолютно нельзя. Люди, которые это делают, в моей голове сразу оказываются на обочине профессиональной работы. Человек в Instagam пишет: «Вот Лев Толстой бы никогда бы не сделал так». Я говорю: «Правильно, Лев Толстой писал совершенно другие вещи для других целей, исходя из другого контекста. И то, что ты этого не понимаешь, только подчёркивает, что ты не разбираешься в тексте». Очень важно разделять для себя, что художественный текст и коммерческий — это просто два разных мира, как танцы и бег.

[25:46] Никита Маклахов: Я думал, что ты ещё скажешь, что Льву Толстому платили по страницам, поэтому ему было интересно.

[25:52] Максим Ильяхов: А я, кстати, не знаю, платили ли ему по страницам. Достоевскому платили по строкам или по страницам. А Толстой, по-моему, получал за полные произведения гонорары. Но, опять же, он был граф. Зачем ему эти гонорары? Он в один момент все свои гонорары отдал на какую-то благотворительность, отказался от них, ему было нормально. Старичок с усадьбой, деревня у него, крестьянки ходят, велосипед у него был. Что ему ещё от жизни надо? Это сейчас, понимаешь, у копирайтера проблема, что ему ипотеку платить, и усадьба его как бы прохудилась, и крестьяне требуют защиты от соседнего помещика. Это сейчас у копирайтера проблемы. А тогда у знати жизнь была немного проще.

[26:32] Никита Маклахов: А у тебя в этом плане нет каких-то супер амбиций? Не претендуешь ли ты на то, чтобы твоё имя осталось в анналах истории? Не хочется ли тебе написать какое-то великое бессмертное произведение художественное или какого-то другого порядка?

[26:45] Максим Ильяхов: Слушай, «Пиши, сокращай» довольно неплохо продаётся для бизнес-книги. На момент записи, наверное, уже за 600 тысяч мы перевалили, полгода назад было уже больше 500. Это уже довольно хороший результат. Но это результат наполовину случайный. На самом деле, тут ты задал интересный вопрос. Амбиции-то у меня, конечно, были — сделать какую-то бессмертную книгу про редактуру. Но представь себе, вот я в 29 лет был автором книги «Пиши, сокращай», и ни одна моя дальнейшая книга не будет также популярна, как «Пиши, сокращай». Если про меня сделают статью в Википедии, и там будет такая статистика, что «Пиши, сокращай» издалась тиражом, например, через 10 лет — 1 миллион, «Ясно, понятно» — 300 тысяч, «Новые правила деловой переписки» — 280 тысяч. И все остальные книги по убывающей. Что это тебе будет говорить обо мне? Что я лузер, что каждая моя следующая книга была менее успешной. Я эту мысль впервые почувствовал, когда посмотрел в Википедии страничку Ланы Дель Рей.

[27:47] Никита Маклахов: Я думал, ты упомянешь Гарри Поттера и Рэдклиффа бедного. Ему ещё меньше повезло, потому что он с этим столкнулся в очень раннем возрасте.

[27:55] Максим Ильяхов: Да, да. Это, конечно, очень тяжело. Но вот про Лану Дель Рей тоже. Она критиками облизанная, обласканная и всё такое. Все страшно фанатеют по каждому следующему альбому, Pitchfork сходит с ума: «Это новое слово в американской музыке». А потом смотришь на продажи альбомов, и каждый следующий альбом продаётся хуже, чем предыдущий. Born to die — тираж миллион, а следующий, какой-нибудь Ultraviolence — уже 800 тысяч. И ты такой: «Ёлки, Ultraviolence же в миллион раз лучше, чем Born to die. Почему ты так плохо продаёшься?». Да, цена успеха на ранней стадии.

[28:31] Никита Маклахов: Мне кажется, у многих людей в такой момент возникает идея попробовать себя в чём-то новом. Из серии, «если я в спорте уже поставил 5 олимпийских рекордов, то, наверное, пора попробовать себя в бизнесе». И возможно это не такая плохая идея — вовремя заканчивать, пока ты любим, популярен и знаменит, чтобы тебя запомнили именно таким. Не знаю, насколько ты следишь, есть вот UFC — смешанные единоборства. И там есть Конор Макгрегор, который был долгое время суперзвездой, но сейчас у него явно всё пошло на спад. Но он почему-то ещё не уходит, у него какие-то свои причины. Со стороны это уже такие попытки вернуть былое величие, какие-то не очень серьёзные. И, соответственно, отношение к нему тоже меняется.

[29:11] Максим Ильяхов: Знаешь, тут важный момент, в чём: UFC и спорт — это же сфера развлечений. Содержание там спортивное, но причина, почему люди это смотрят — это развлечение. И в развлечении твоя успешность напрямую зависит от того, насколько тебя любят люди, насколько они готовы развлекаться об тебя, смотреть твои матчи, трансляции, выступления, концерты и так далее. В моей работе всё-таки дело не в народной любви, дело в том, насколько я способен приносить пользу компаниям, людям, редакторам, в B2B. От того, что люди меня будут меньше любить, ничего страшного не произойдёт. А от того, что я не смогу делать эффективные коммуникационные продукты, блоги запускать, которые приносят лиды, конверсии и помогают компаниям — вот это проблема. Но это не проходит. Нельзя просто взять и утратить, нельзя уйти. Нет такого, что сегодня ты на пике конверсий из твоего блога, а завтра у тебя конверсии начинают падать. Наоборот, с годами твои конверсии только лучше, эффективность твоих продуктов только выше, понимание отрасли только тоньше. Тут можно не про блоги, можно про сантехников говорить. Чем дольше ты работаешь, тем лучше ты знаешь краны, ты по фотке из WhatsApp можешь определить диаметр, резьбу, составить проект, на глаз определить, сколько тебе нужно полиэтиленовых труб. Чем ты дольше работаешь, тем ты лучше в этом деле. «Я лучший сантехник Тульской области, и я должен уйти, пока я на пике» — нет такого. Никто даже не знает, лучший ты сантехник или нет, ты просто делаешь новую разводку в новой квартире и приносишь пользу людям, получаешь за это деньги. Поэтому здесь я спокоен как раз.

[30:54] Никита Маклахов: А есть ли у тебя свой какой-то количественный критерий измерения своей собственной экспертности? Количество блогов, которые ты запустил, количество своих статей в блоге, что-нибудь такое?

[31:05] Максим Ильяхов: Нет, у меня есть компас, в каком направлении я двигаюсь: я застрял на каком-то одном и том же месте и долго на нём стою, или я уже развиваю какую-то новую штуку. Например, 2020 год стал для меня годом видеозаписи. Я в начале года стал снимать видео, и весь год я эти видео снимал. Я выдавал 9-10 часов готового видеоматериала в неделю для курсов, тренингов, вебинаров, подкастов, выдавал много. И я изучал эту тему, изучал камеры, свет, городил звукоизоляцию, я этим занимался серьёзно. И за 2020 год этот инструмент у меня в моём арсенале появился. В этом году, как-то год так начался — Навальный появился с новыми штуками, пропаганда хорошо работает, контрпропаганда. Я как-то начал больше заниматься манипуляциями и всякими чёрными коммуникационными технологиями, как нам пудрят мозги. И сейчас это занимает мой ум.

[32:02] Никита Маклахов: На какой ты стороне баррикад в этом вопросе?

[32:04] Максим Ильяхов: Я чувак, который смотрит на приёмы с обеих сторон, и такой: «ну, Кремль, ну, почему ты такой некомпетентный вот в этом? Вот, смотри, Навальный сделал. Ну хорошо же сделал. Ну, почему?». А потом в другой момент: «Ну Фонд борьбы с коррупцией, почему вы вот так это делаете? Это же вызывает агрессию, вы же потом не привлечёте этих людей». Я такой сочувствующий наблюдатель с обеих сторон и изучаю, как идёт это противостояние. Мне очень интересно, какие приёмы они используют с обеих сторон. Пока что, конечно, Фонд борьбы с коррупцией побеждает Кремль просто со всех сторон: в плане пиара, в плане манипуляций, в плане информационного воздействия, просто hands down, ФБК побеждает. Здорово. Мне очень приятно, что ФБК работает в России, что это русские люди, россияне, что это люди моего возраста, которые прямо сейчас где-то в Москве в офисе с 200 раз спиленной дверью фигачат новое видео-разоблачение, снимают, камеры работают, редакторы пишут закадровый текст. Классно. Мне приятно знать, что это производится у нас, в нашей стране, несмотря ни на что. Что это не в Латвии, не в Польше, не где-то ещё, что это у нас. Вот мне прямо приятно за наш информационный продукт.

[33:22] Никита Маклахов: Сам к этому руку не хотел приложить, тебя не звали в команду?

[33:25] Максим Ильяхов: Нет, очень токсичная тема. За этим можно наблюдать, но в этом нельзя, на мой взгляд, участвовать, потому что одно дело — ты журналист на фронтовой линии, а другое дело — ты солдат на этой линии. И это разное дело, потому что война закончится, и пока война закончится, тебя, во-первых, могут грохнуть, а, во-вторых, люди, которые сейчас воюют друг против друга после этой войны будут сидеть работать в одном и том же министерстве. И когда это всё произойдёт, у меня есть желание продолжать приносить пользу людям, делать крутые продукты, а не сидеть в СИЗО и не в тюрьме точно. Поэтому участвовать в этом напрямую и фигачить видеоролики, разоблачающие Путина или Навального — нет, это подход как раз для человека, который не видит общую картину, который мыслит ближайшим завтрашним митингом. А я думаю, стараюсь думать на перспективу 20-50 лет.

[34:20] Никита Маклахов: Через минуту мы с Максимом поговорим о его книге «Пиши, сокращай», первый тираж которой разлетелся всего за пару недель. Он расскажет, в чём секрет такого успеха. Но сначала я хочу адресовать этот же вопрос вам: в чём секрет успеха вашего бизнеса? Насколько ваша прибыль зависит от общения с клиентами и, в частности, от качества телефонной связи? Вы знаете, например, сколько ваши менеджеры пропустили звонков сегодня или вчера? Ведёте такой учёт? Потому что пропущенные звонки означают, что вы недополучаете как минимум 10% выручки. И это не единственная проблема, решив которую, вы увеличите прибыль. Вторая заключается в низком качестве общения с клиентами. К сожалению, менеджеры не всегда достаточно вежливы и точны в своих ответах. Полагаю, поначалу вы записывали и переслушивали разговоры, но это отнимает кучу времени. Поэтому сейчас, скорее всего, вы уже на это забили или слушаете от силы 5% от всех звонков. Между тем, этот процесс легко можно оптимизировать и проверять абсолютно все разговоры с помощью искусственного интеллекта. И наконец, третья проблема, которая мешает вашему бизнесу больше зарабатывать, также связана с человеческим фактором. Например, менеджеры могут вносить в CRM не все звонки. Просто забывают или, может быть, специально не вносят, чтобы не портить себе статистику неудачными разговорами. Решить все эти проблемы поможет виртуальная телефония, у которой масса возможностей. И одна из самых надежных и функциональных виртуальных АТС в России — это MANGO OFFICE. Она занимает первое место по объему выручки и закрывает большинство потребностей бизнеса в общении с клиентами. Когда у вас будет учёт и аналитика звонков, вы сможете отслеживать узкие места, улучшать процессы, а значит, повышать лояльность клиентов и в итоге увеличивать прибыль. При этом для вас, дорогие слушатели, есть бонус от нашего партнера. При подключении виртуальной АТС MANGO OFFICE вы получите скидку размером 50% на интеграции c AMOCRM, Bitrix24 и 1С. И вдобавок к этому 5 Гб облачного хранилища для безлимитной записи разговоров в подарок на 2 месяца. Получить все эти бонусы вы сможете, если при оформлении заказа укажете промокод sdelano50, где «сделано» надо написать латинскими буквами. Ну а мы возвращаемся к Максиму.

[36:54] Никита Маклахов: Немного давай договорим ещё про супер успех «Пиши, сокращай», который ты не ожидал. В итоге он тебя больше мотивирует на то, чтобы повторить и превзойти этот успех, или всё-таки это какое-то такое угнетение, что «ё-моё, как теперь допрыгнуть до той планки, которую я сам так неумышленно задал»?

[37:11] Максим Ильяхов: «Пиши, сокращай» стала культовой книгой. Культовая, если убрать оттуда оценочные суждения, что это значит? Что у какой-то массы людей, существенной в количественном выражении, есть представление о том, что это правильная книга про текст. Как так сложилось? Причём эти люди сами могли, во-первых, эту книгу не читать, во-вторых, читать, но не понимать ее. Например, дарить друг другу эту книгу, но продолжать не читать. То есть у людей представление о том, что это хорошая книга про текст, не подкреплено практикой. Просто они эту книгу могли не читать вообще. И это означает, что успех этой книги во многом следствие пиара, но пиара органического, я же специально не хожу и не говорю: «Вот культовая книга». Просто сложилось много факторов — Ozon или Wildberries эту книгу ставят на полки, в книжных магазинах эта книга стоит в бестселлерах, люди с ней фотографируются, люди её выкладывают, люди её комментируют. То есть, в принципе, идёт какое-то информационное бурление, которое не обязательно связано с содержанием этой книги. Оно связано с людьми, которым хочется быть частью этой книги, которым хочется эту книгу транслировать. Это как Дэвид Линч и «Твин Пикс» — довольно сложный сериал, причём очень неоднородно сделанный. Если помнишь, второй сезон «Твин Пикса» — довольно странный, когда Марк Фрост его писал. Но сериал считается культовым, и если ты где-то в приличной компании скажешь: «Ну, Твин Пикс, конечно, так себе драма», на тебя так посмотрят, типа «ты чего», будут на тебя шукать. Это вот статус культовости. Когда я думаю про любую следующую книгу, я осознаю, что никакая другая книга не может сама при каких-либо моих усилиях также стать культовой, и скорее всего не станет. Так же как у Дейла Карнеги не было культовых книг после «Как завоевать друзей». У Аллена Карра не было культовых книг после «Легкий способ бросить курить». У Кийосаки, я не знаю, правда, были ли у Кийосаки другие книги кроме «Богатый папа».

[39:17] Никита Маклахов: Да, у него их сотни, мне кажется.

[39:19] Максим Ильяхов: Ну вот, понимаешь, а при этом популярная и культовая какая-то одна. То есть так устроено человеческое внимание, так устроены вообще, в принципе, люди, что на одной штуке фиксируются и говорят: «Вот это оно, да. Вот эта вот книга про инвестиции. Вот это книга про копирайтинг. Это книга про то, как бросить курить». И они, может быть, даже эту книгу не читали, они просто о ней так думают. И это чистая случайность, так сложились звёзды, ангелы-хранители, Будда, Джа и Иисус Христос пришли и помогли сделать так, чтобы эта книга стала популярной. Второй раз эти люди, духи и звёзды этого делать уже не будут, дальше они говорят: «Ну, пацан, теперь ты сам, всё». И поэтому я знаю, что никогда этот успех уже не повторится. Но, как ты сказал, у Кийосаки сотни книг. Если у тебя одна книга, которая приносит тебе миллион и ещё 10, которые приносят тебе по 100 тысяч, сколько у тебя в итоге? У тебя 2 миллиона.

[40:14] Никита Маклахов: Хватает, хватает, да.

[40:16] Максим Ильяхов: У тебя в 2 раза больше денег, да. Поэтому у меня есть мечта сделать за всю свою жизнь 30-50 книг. А когда уже стареньким буду, буду уже доживать, буду редактировать какие-то чужие книги. Но просто нафигачить себе огромный портфель разных книг, которые по чуть-чуть каждая путь продаётся, путь люди ими интересуются, покупают, и пусть оно меня кормит до смерти.

[40:41] Никита Маклахов: Получается, что с одной стороны «Пиши, сокращай» вышла в правильное время в правильном месте, где эта ниша, полочка ещё не была занята. Потом она заняла эту нишу, стала ассоциироваться с текстом. И теперь люди могут позиционировать себя как умных читающих людей через какой-то контакт, взаимодействие с этой книгой: или прочитал, или подарил, или просто рассказал, что «вот, прочтите её, там всё написано». И вроде как уже постоял рядом, да?

[41:08] Максим Ильяхов: В общем, да. Главное, никого за жопу неудачно не схватить, чтобы потом тебя, как Кевина Спейси, не предали анафеме — 30 лет назад на жопу кого-то схватил, поэтому сегодня «Пиши, сокращай» резко теряет актуальность. Вот так вот желательно не встрять.

[41:23] Никита Маклахов: Часто бывает так и, мне кажется, это нормальный процесс, что спустя какое-то время после того, как ты, например, книгу написал, ты понабрался опыта. И то, что ты писал раньше или делал раньше, уже тебе не кажется таким крутым, и, может быть, даже немножко за это стыдно. С «Пиши, сокращай» что-нибудь подобное у тебя есть?

[41:41] Максим Ильяхов: Сложилось так, что мы из «Пиши, сокращай», когда ёё писали, выбросили все спорные моменты, всё то, в чём мы с Людой сомневались. Были моменты, которые работают, вроде бы всё нормально, но как-то ещё сыровато. И то, что осталось в «Пиши, сокращай» после сокращения, за это не стыдно. Там можно прицепиться к каким-то формулировкам, очень максималистским: «так правильно, так неправильно». Конечно, за это немного стыдно. Но, понимаешь, это как стыдиться за то, что тебе было 20 лет. Это как стыдиться за то, что ты был молодой, горячий и максималист. Если ты в 20, в 25 лет не максималист, у тебя нет сердца. Это нормально. И вспоминая, в какое время и в каком возрасте это было написано — нормально, жить можно. Сейчас, когда книги стали более сложными, в «Ясно, понятно», например — наверное, через 20 лет я скажу: «Да, ты в 32 года, парень, был очень циничный. У тебя было такое отношение к миру, как будто весь мир театр, а люди в нём актёры. Сейчас-то ты духовный, сейчас-то ты бога нашёл, сейчас бы ты, конечно, по-другому это написал». Наверное, возьму да и напишу по-другому. Вот в «Пиши, сокращай» пока повезло, кроме максимализма и вот этих абсолютных юношеских порывов.

[42:56] Никита Маклахов: А истории про переиздания, дополненные редактурой и так далее, это стоит ожидать с твоей стороны?

[43:02] Максим Ильяхов: Надо, надо сделать «Пиши, сокращай» доделанную. То ли в следующем году ей 5 лет, то ли уже в этом году ей 5 лет. Знаешь, это ужасно неинтересно — возвращаться к старому. Я думаю про новое, я думаю про следующие штуки, которые меня вдохновляют. Я сейчас занимаюсь пропагандой и манипуляциями, я дико хочу сделать книгу про манипуляции и пропаганду, в которой бы показывал все эти приёмчики, очень хорошо раскладывал их. Это очень сложно сделать. Это очень токсичная тема, за которую можно очень сильно отхватить. И я пока не знаю, как эту тему раскрывать. Я не хочу возвращаться к старому, его на 5% улучшать, я хочу сделать новое.

[43:41] Никита Маклахов: Кстати, в каком-то ещё интервью ты упомянал Никиту Непряхина и его книгу про манипуляции. Он у нас также был в подкасте, поэтому если потребуется, могу вас как-то познакомить и свести.

[43:52] Максим Ильяхов: У Никиты книга вышла также в Альпине, я не знаю за первую, я знаю про вторую, которая вышла осенью. Я с ним могу всегда поговорить, но у него она по-другому устроена. У него эмоция в этой книге немного более про защиту и про осознанность в потреблении информации, в развенчании всяких мифов.

[44:17] Никита Маклахов: Критическое мышление больше, да?

[44:19] Максим Ильяхов: Да, именно критическое мышление, и там ключевое слово «мышление». А мне очень нравится посыл книги «Чёрная риторика», сейчас автора не вспомню. Старинная книга, я ещё в универе её помню. Слушай, я же за компом, я могу загуглить. Карстен Бредемайер, «Чёрная риторика». Я её читал в детстве. Я вообще не смог понять, что имелось в виду, но меня впечатлила эмоция, что это способ нападать, искусство нападения на другого человека. И эмоционально этот угол более ближе культурно. Сейчас мы живём в среде, где людям приятнее думать, что они нападают словом и добиваются своего словом, чем что они рационально мыслят и защищаются.

[45:09] Никита Маклахов: У меня, как только ты сказал эти фразы, сразу в голове всплывает образ Жириновского и Соловьёва, наверное, в первую очередь.

[45:15] Максим Ильяхов: Скорее Соловьёва, но да.

[45:18] Никита Маклахов: Для чего ты продолжаешь работать с издательством? Что тебе это даёт? Я знаю, по себе знаю, что авторы книг не так много получают. И где-то ты в старом интервью говорил, что собираешься, думаешь о том, чтобы открыть своё издательство. Поэтому расскажи, какие тут планы, как ты видишь ситуацию изнутри? И почему пока что именно так?

[45:36] Максим Ильяхов: Смотри, во-первых, издательство снимает с автора бесконечное количество проблем и вопросов. Благодаря издательству, благодаря «Альпине паблишер» я могу заниматься тем, что я сейчас люблю, и тем, что я умею. Это делать книги и заниматься обычной своей редакторской работой.

[45:52] Никита Маклахов: Можно я тебя перебью тут. Мне кажется, существенная часть работы издательства — это редактура и вёрстка. И это всё ты делаешь сам.

[46:01] Максим Ильяхов: Нет, это заблуждение. 90% работы издательства — это сделать так, чтобы твоя книга оказалась в магазине. Это отдел дистрибуции, это хранение книг на складе, это отгрузка книг со склада во все торговые сети, это допечатка, это управление правами, это продажа прав на электронные площадки — их же сейчас бесконечное количество.

[46:23] Никита Маклахов: Но разве маркетплейсы постепенно не решают эти вопросы?

[46:26] Максим Ильяхов: Например, приду я торговать на Озон, и закажут у меня 100 книг в день. Мне нужно будет каждый день фигачить, идти на пункт выдачи и отгружать свои 100 книг, которые всё это время должны храниться в моей многострадальной квартире. Мы поработали с Людой Сарычевой, когда выпускали первый раз книгу «Пиши, сокращай», мы поработали в режиме книжного магазина. Мы отгружали из моей квартиры книги на доставку в Яндекс, мы паковали их, фасовали, клеили всякие бирки. Это абсолютно не то, на что я хотел бы тратить время.

[46:59] Никита Маклахов: Но это было очень мило и, мне кажется, один из успехов, начальных толчков для книги был как раз в этом.

[47:04] Максим Ильяхов: Да, это очень было мило, но это стоило очень дорого для меня. Представь себе, 2 месяца я не занимался почти ничем, кроме как книгой. Да, я похудел, да, я стал качком, который умеет 24 книги в одной руке и 24 книги в другой. Но я просто ненавидел эту работу, потому что эта работа очень тупая. Вот если сравнить с тем, чтобы отредактировать статью и отгрузить 50 книг — физически гораздо легче отредактировать статью, и эмоционально это гораздо интереснее, чем 50 книг отгрузить. А заработок от этого не такой, чтобы этим хотелось заниматься профессионально. Поэтому, слава богу, что есть издательство, которое всем этим занимается профессионально, системно, у них работает 1С, они умеют с ООО заключать договоры, отгружать им книги. Это просто невероятное подспорье. Никакие маркетплейсы сейчас пока эту работу выполнять за тебя не умеют. А насчёт своего издательства — это такая перспектива, когда я уже 60-летний дед, и мне уже надо иметь своё какое-то предприятие. И явно это будет не медиа, явно это будут не соцсети. Скорее всего, это будет маленькое бутиковое издательство, которое будет аккуратненько, маленькими тиражами печатать книжечки. И все будут от этого издательства кайфовать. Вот примерно так. Но это когда у меня будет загородный дом.

[48:25] Никита Маклахов: То есть ты ночью не просыпаешься с мыслью о том, что «блин, 600 тысяч проданных книг, 500 рублей каждая. 30 миллионов мои, вы где?»

[48:33] Максим Ильяхов: Ну, а что делать с 30 миллионами? Ну куплю я квартиру в Москве или что там, склад покупать? А зарплаты людям выдавать, которые все эти 500 тысяч книг сделали? Понимаешь, это не так всё. Нет такого, что «вот 30 миллионов, где мои 30 миллионов? Давайте». Чтобы эти 500 тысяч книг были проданы, нужно было 20 миллионов из 30 потратить на зарплаты, склады, логистику, документооборот, курьеров, производство и так далее. Я 10 миллионов и так за год заработаю совершенно на easy, делая то, что я люблю, а не то, что нужно, чтобы эти 10 миллионов заработать. Это совершенно разные роды деятельности.

[49:36] Никита Маклахов: В общем, ты за то, чтобы каждый занимался своим делом.

[49:38] Максим Ильяхов: Да нет, я просто благодарен издательству за то, что они делают то, в чём они хороши, в том, что они умеют, и то, что мне делать абсолютно не хочется. За это я благодарен, в этом смысл нашей нежной дружбы.

[49:50] Никита Маклахов: Не так давно мы общались в рамках подкаста с Денисом Котовым, это основатель сети Буквоед. И как раз обсуждали с ним потенциальное будущее печатной индустрии, книг. И он верит в то, что бумажная книга как формат будет жива ровно столько, сколько будут жить умные, интеллигентные и интеллектуальные люди, потому что это очень для них важно. На твой взгляд, что ждёт формат текста в ближайшем или в далёком будущем? Как он будет преображаться, видоизменяться, и в каком виде через 5-10 лет мы будем потреблять тот контент, который сейчас потребляем в текстовом виде?

[50:30] Максим Ильяхов: Можно я про книги сначала расскажу?

[50:32] Никита Маклахов: Давай.

[50:32] Максим Ильяхов: Во-первых, я убеждён, что мы культурно в ближайшие 50 лет будем всё ещё жить в рамках культа книг. И лет через 50-100, скорее ближе 70, наверное, культ книг постепенно растворится. В чём смысл культа книг? Мы думаем, абсолютно не имея для этого каких-то рациональных подкреплений, что если что-то издано в виде книги, то это имеет более высокий статус, чем если это просто написано в блоге. Практика постоянно показывает нам обратное. Потому что сейчас огромное количество книг, которые делаются, как откровенный мусор. Вот книга Instasamka той же самой про её откровения — сели девчонки, редактор позадавал ей вопросы, она надиктовала голосовуху с этими ответами, они потом это всё расшифровали и перевели. Ужасная книга, совершенно не ценная, совершенный мусор в плане смысла. Содержание Instasamka в её песнях, в её Инстаграме гораздо лучше, гораздо глубже, гораздо более тщательно сделано, чем содержание её книги, хотя это книга. И таких примеров можно найти очень много. Огромное количество людей, пользуясь культом книг, используют книги, как продукт, как подтверждение своей экспертности, как способ показать, что «вот, смотрите, у меня же книга». Хотя за ними, на самом деле, не стоит ни глубины, ни пользы, ни интереса, ни даже аудитории, которая это всё готова покупать.

[51:54] Никита Маклахов: Разве тут нет естественного отбора, что такие книги просто быстро уходят на обочину истории, а остаются те, которые прошли тщательный процесс по пунктам, по этапам, и на выходе получился хороший продукт?

[52:06] Максим Ильяхов: И это нас переводит к следующей мысли. А чем тогда книга принципиально отличается, например, от сайта, от YouTube-канала, от блога, от электронной книги, от фильма? Потому что то, что ты сказал про отбор истории, абсолютно актуально для всех форматов. Есть кино, которое мы смотрим спустя 50 лет, а есть фильмы, которые мы даже не посмотрели, не пересмотрим даже через год. Есть блоги, на которые мы подписаны годами и не отписываемся, потому что нам важен автор, а есть блоги, которые мы 15 минут полистали и поняли, что это какая-то фигня, и закрыли. Это есть абсолютно в любой сфере. И мне кажется, что, вот я уже буду умирать, или ещё медицина будет хорошая, и я буду доживать, и уже у нас не будет этого очарования книгой. Книга будет просто одним из носителей для информации. Книгу правда удобно читать в определённых ситуациях, с ней удобно взаимодействовать, её приятно трогать. Также, как музыка на виниле. Сейчас винил же возвращается, продажи винила растут. Просто людям кайфово брать пластиночку, класть её на вертушечку, ставить иголочку. И они думают, что звук тёплый, ламповый, на самом деле — нихрена, мастер этого винилового трека абсолютно такой же цифровой, как и с аудио, которое ты стримишь через iTunes, звук идентичный, звук не отличается. Но у людей есть ощущение, будто бы винил — это хорошо. Вот примерно такое же будет ощущение от книг через 70 лет.

[53:41] Никита Маклахов: Мне ещё кажется, что чем больше нас окружает цифровых виртуальных продуктов, тем приятнее взаимодействовать с чем-то твёрдым, физическим, что можно потрогать и получить от этого тактильные ощущения.

[53:52] Максим Ильяхов: Да, и это тоже, это тоже людям важно — трогать, ощущать, нюхать, глазками, чтобы оно было приятно, чтобы это был приятный объект. Плюс, подарки. Подарить промокод на ЛитРес — это фигня какая-то, а подарить объект, книгу — это, конечно, другое. Но это часть культуры. Я говорю, лет за 70 мы постепенно, во-первых, лучше приучимся дарить друг другу подарки: будут красивые промокоды электронные, будут красивые QR-коды, цифровые подарки станут более распостранёнными. Книги будут меньше покупать в подарок, как физический предмет. Экологические будут темы. Книга перестанет быть центром мозгов, потому что она уже сейчас фактически не является центром экспертности. Книга сейчас уже не означает, что там внутри что-то хорошее, просто люди до этого ещё не дошли, это ещё на стало частью массового сознания. Но это постепенно станет, люди это постепенно поймут. И просто издательства будут заниматься не только электронными книгами, но и множеством других похожих вещей. Потому что издательство — это, на самом деле, не про книги, это про права, про смыслы и права, про то, чтобы купить права, продать права, реализовать права. А права, смыслы и контент — это будет нужно людям всегда.

[55:01] Никита Маклахов: А что по поводу второй части вопроса про формат потребления контента?

[55:05] Максим Ильяхов: Да тоже самое. У нас происходит нарождение огромного количества новых форматов, которые становятся доступны людям. 50 лет, 30 лет назад, 20 лет назад, в 2000 году невозможно было представить, что мы с тобой стримим видео из интернета. Если ты хотел сказать 40 секундный порно-ролик, ты ставил его часа на 2 и уходил, варил чай.

[55:30] Никита Маклахов: Актуальность уже терялась.

[55:32] Максим Ильяхов: Ну, как бы да. Но ты заранее же мог себе на будущее запланировать. И папочка, куда ты всё это скачивал, постепенно пухла, там становилось всё больше и больше. Но так как у тебя был жёсткий диск 800 мегабайт, это было для тебя довольно проблемно. Мир выглядел тогда технологически иначе, и поэтому текст в интернете был важным носителем, потому что картинки долго грузились и видосики невозможно было стримить, а стримить музыку — тоже, да, понятно. Сейчас что? У тебя сейчас помимо текста просто пышным цветом расцвело всё подряд — и сторис, и Тик-Токи, и Инстаграм, и фоточки ты уже стримишь просто за 3 копейки. И дальше это будет просто развиваться. У тебя будет больше форматов, больше контента, больше способов его потреблять. Текст будет также среди них одним из, также как и видео, также как и Тик-Токи, также как и фотографии в Инстаграме, и всё остальное, просто всё будет постепенно дополняться. Среда будет, конечно, более конкурентной, борьба за внимание будет всё более ожесточённой, и это нормально.

[56:33] Никита Маклахов: Если не брать во внимание твои книги, то большая часть твоей карьерной биографии — это работа над определёнными ключевыми проектами, как мне видится со стороны. Это Бюро, это Мегаплан, это Тинькофф и сейчас это издание Яндекс.Практикума. Расскажи, как ты понимаешь, что пришла пора оставлять одно и перебираться на что-то другое? И как ты выбираешь такие ключевые проекты для себя?

[56:58] Максим Ильяхов: Там складываются разные факторы. Я когда уходил из Мегаплана, во-первых, мне поступило предложение, которое мне казалось гораздо более интересным, чем Мегаплан. Потому что в Мегаплане всё уже понятно, я там всё уже сделал — статьи выходят, всё классно, сидишь, рутиной занимаешься, выпускаешь статью, выпускаешь, выпускаешь, выпускаешь, выпускаешь — неинтересно. И тут говорят: «Давай сделаем другую штуку» — «Да, конечно, давай». И на это нужно время. Просто делаешь выбор, там всё оставляешь и идёшь дальше. И это нормальная часть, нельзя же всю жизнь быть редактором одного издания или всю жизнь работать на одной работе. Хочется пробовать разное. Ценность редактора как раз в том, что он делает не одно что-то всю жизнь, а он постоянно с разных проектов собирает опыт и обогащается сам, и обогащает свои проекты. Мне один клиент привёл такую метафору: «Он как пчела, которая летает между разными цветками и собирает со всех цветков нектар. И в итоге получается из этого нектара мёд». И вот этот вот мёд я хочу собирать дальше. Как понимать, что пора? Просто складываются факторы: в одном проекте ты уже более-менее всё сделал и достиг потолка по тому, что ты можешь делать на своей позиции. И дальше ты можешь в этом проекте расти. Чтобы продолжать работать в Тинькофф Журнале, мне нужно было бы переходить на уровень исполнительного управления, executive, принимать глобальные решения по журналу, по стратегии, по разработке продукта и так далее. А я пропустил момент, когда нужно было этим начать заниматься, этим уже занимались другие люди. И я как бы оказался в странной позиции — я, вроде бы, хотел быть главредом и редактировать статьи и ковыряться в контенте, но с другой стороны надо мной уже вырастали новые уровни управления, которые не совпадали с тем, как я видел этот журнал. И я такой: «Так, погоди, получается, что пока я сидел и главредил статьи, там произошла целая революция в вопросах управления, и либо я сейчас иду, её разбираю обратно и пытаюсь всё переделать так, как я считаю правильным, либо я признаю, что здесь уже всё, моя история закончилась, и я иду дальше». Тут мне из Яндекса, из Практикума предложили, причём они мне предложили не «Давай делать», а «Посоветуй кого-нибудь на издания про компьютеры». Я такой: «Как посоветуйте? Компьютеры — это же моё самое любимое, я сам пойду делать». И пошёл делать и кайфую с тех пор. И в какой-то момент тоже здесь я пойму: «Ну всё, мы всё сделали, система работает, ред политика работает, все крючки расставлены, контент пишется, классно. Надо двигаться дальше». И также буду делать какие-то следующие проекты.

[59:27] Никита Маклахов: Сколько в среднем у тебя уходит, чтобы построить такой медиа проект с нуля?

[59:31] Максим Ильяхов: Запустить медиа проект можно за 2 месяца, прямо стартовать. А построить — это зависит от того, скольки этажный проект ты хочешь. В Т-Ж я проработал ближе к четырём годам, в Коде сейчас идёт второй год. Пока не закончатся дела. Сложно сказать.

[59:49] Никита Маклахов: Расскажи, какую роль деньги играют в твоей жизни и в том, будешь ли ты работать над проектом или откажешься?

[59:55] Максим Ильяхов: У меня есть какое-то представление о месячном гонораре за полное вовлечение в проект. Если я всё время на связи, если я постоянно исполняю какие-то одни и те же задачи, я имею представление, сколько у меня это занимает часов в день. Я знаю стоимость часа, я умножаю одно на другое и предлагаю работодателю или заказчику эту цену. И если работодатель говорит: «Да, окей, погнали» — всё, супер, делаем. Если он говорит: «Нет, это очень дорого» — тогда, значит, нет, не погнали. Просто я продаю свои часы и стараюсь продавать их подороже.

[1:00:26] Никита Маклахов: Ещё хотелось бы немножко поговорить про такую тему, как синдром самозванца — историю, когда человек не уверен, что он достаточно компетентен, чтобы чему-то других учить, о чём-то с ними делиться, рассказывать. И в твоём случае, ты написал, я так понимаю, «Пиши, сокращай», когда тебе было в районе 23, да?

[1:00:46] Максим Ильяхов: Наверное, да, около того. 25 скорее.

[1:00:49] Никита Маклахов: Грубо говоря, ты уже тогда начал задавать какие-то стандарты индустрии, люди начали в резюме, в вакансиях указывать, что нужно уметь работать с текстом, например, «по Ильяхову» или «достигать в Главреде 8 из 10». Каково тебе было с этим внутренне? Как ты себе выдал разрешение, что теперь ты достаточно крутой эксперт, чтобы рассказывать другим и быть таким вот законодателем мод и трендов в редактуре?

[1:01:16] Максим Ильяхов: Смотри, я себя не считаю ни законодателем, ни задавателем трендов. То, что тренды какие-то сами появляются — это очень здорово, и я очень рад. Но я не занимаюсь специально трендоиздательством. И ни в коем случае себя не вижу в этой роли, потому что невозможно себя в этой роли увидеть. Я же не Тимати, я не могу сказать,: «Вот, у меня теперь лейбл, в который все будут одеваться». И даже когда он это говорит, это ни на что не влияет, правильно? Это раз. Второе, для тебя, может быть, «Пиши, сокращай» было стартом моей работы, но для меня «Пиши, сокращай» — это было где-то в середине. Потому что я начал работать редактором, первые мои тексты начались в 2007, в Бюро я оказался в 2010, курсы и советы я начал вести в 2011. Понимаешь? А книга вышла в 2016-2017, то есть для меня к этому моменту уже было несколько сотен советов, несколько десятков проведённых курсов, студенты, которые давали мне обратную связь, которые задавали мне вопросы, с которыми я работал и чьи проблемы понимал, корпоративные курсы и тренинги, когда я видел работу этих компаний. Ещё была работа сервиса Главред, который тоже не с чистого поля произошёл, а в результате запросов, которые были у людей. То есть для меня «Пиши, сокращай» — это было не начало, это было очередным этапом. 7 лет уже, наверное, я этим занимался. Тоже самое, как и сейчас. Если ты мне скажешь: «Т-Ж был начало твоей карьеры». Нифига. Т-Ж было после огромного количества проектов, которые ты просто не знаешь. Это было естественным, логичным продолжением предыдущих вещей. И у меня не было синдрома самозванца в тот момент. У меня он был в 2007 году, например, да, когда я начинал делать студенческий журнал. Но так как я начинал его делать в окружении других студентов, которые одинаково со мной не понимали, как это делать, мы все экспериментировали, для нас для всех это был учебный проект, такой немножко понарошку журнал, мы же не продавали в нём рекламу факультета. И мы все были новичками, и нам всем было страшно, нам всем было непонятно. И мы все вместе этот процесс и эту проблему преодолели. Поэтому когда в 2010 году я шёл в Бюро, я шёл с абсолютной уверенностью, что я уже редактор, я уже всё понимаю — вот, у меня 25 номеров моего студенческого журнала, вот мои обложки, вот моя вёрстка, вот мои дизайны. У меня уже было портфолио, накопленное за 5 лет обучения в универе, довольное существенное. И хотя это был детский лепет, я был в абсолютной уверенности, что это крутой проект, крутой продукт — берите меня на основании этого. Это, конечно, было глупо, я был молодой, я был глупый, как полагается в моём возрасте. Но Артёма Горбунова это как-то позабавило, рассмешило, и он доверился мне. И с тех пор на предыдущее портфолио накладывались первый советик, первая статейка, первый проектик. И так постепенно, капля за каплей, вырастает гора. Сейчас у меня почти 1000 советов написана в блоге и на сайте Бюро, тысяча студентов на курсах и где угодно ещё. И это всё сейчас выглядит как огромная гора, с которой ты можешь смотреть на весь мир, говорить: «Да, у меня есть опыт, есть знания, чтобы об этом рассказывать». Сейчас этой проблемы нет.

[1:04:34] Никита Маклахов: Классно. Для меня твоя история — это во многом про путь мастерства, про игру в долгую, когда ты не рассчитываешь сорвать куш за один день, а спокойно относишься к тому, что работа, которую ты начал в седьмом, во втором году этого тысячелетия, займёт какое-то продолжительное время. И чуть раньше ты сам говорил, что стараешься смотреть на 10-20-50 лет вперёд. Мне бы хотелось просто чуть более подробно про это поговорить. Как ты расписываешь такие стратегии своей жизни наперёд? И что ты делаешь просто для какого-то регулярного, ежедневного развития, как эксперт?

[1:05:13] Максим Ильяхов: У меня нет прямо расписывания, что я хочу сделать через 50 лет. Потому что очевидно же, что ты не можешь предугадать. Но у меня есть просто определённое видение результата когда-то в будущем. И вот эти 20-50 лет — я просто осознаю, что результат сейчас настолько далёк, что в следующем году я его не добьюсь. Хороший пример здесь — это какая-нибудь книга или сервис, или методичка для госслужащих о том, как правильно общаться с гражданами — так, чтобы им было понятно, легко и хорошо. Я уже этим занимаюсь, наверное, лет 5. Я эту методичку составил раза 3 с нуля полностью, и ещё раз 6 я её переиспользовал в разных местах. Нифига ещё пока не получилось, и я знаю, почему не получилось. И причины, по которым это пока что не получилось, не совсем зависят от меня. И от Путина они тоже, кстати, не зависят. Если Путин уйдёт, а на его место придёт какой-нибудь Мишустин — та же фигня, те же проблемы будут, дело не в Путине. Я понимаю: «Ага, мне нужно капать на этот сталагмит, не меньше, чем лет 5 ещё, а то, может быть, и 10. И потом, когда я докапаю до состояния, когда появилась некая шутка, которая у чиновников появляется на столе, от этого ещё 10 лет на то, чтобы от стола они им загрузилась в головы. А потом от этого момента ещё 10 лет, чтобы она загрузилась в головы не только тем чиновникам будущего, а чтобы это ещё стало частью программы подготовки чиновников в РАНХиГС, во всех институтах муниципальной и государственной службы». Вот тебе и план на 30 лет. Я понимаю, что это процесс ужасно долгий, ужасно тяжёлый. И если за эти 30 лет никто не совершит революцию, не снесёт текущее правительство, не люстрирует нынешнюю власть, а даст мне просто спокойно поработать, через 30 лет у нас чиновники будут выходить из вузов с нормальным навыком общения с гражданами. И для этого есть примерно 3 шага: методичка, внедрение методички существующим и внедрение методички в программу обучения чиновников. Я понимаю эти этапы. Возможно, я их понимаю сейчас неправильно, но за 10 лет у меня будет время подкорректировать, перестроить это представление о будущем и постепенно всё равно прийти к своей цели. И вот у меня есть такая мечта, понимаешь? У меня есть мечта, чтобы человек в России, обращаясь в какое-нибудь ведомство или министерство, получал нормальный человеческий ответ от нормального дружелюбного человека, чтобы общение с госорганами у нас было не хуже, чем общение с Икеей.

[1:07:52] Никита Маклахов: Или от нормального дружелюбного робота.

[1:07:54] Максим Ильяхов: Да, робота, как в Икее примерно. Я хочу такой уровень клиентского сервиса на госслужбе. Это трудно, это долго, это, скорее всего, даже не при моей жизни, но направление примерно такое. И надо каждый день в этом направлении двигаться. Предлагают мне провести лекцию в госорганах, я говорю: «Хорошо, сколько у вас денег?» — «Ноль». «Ну, что ж с вами делать, ну ладно, давайте». А в другой раз: «Сколько у вас денег?» — «20 тысяч» — «Ладно, давайте, хорошо». То есть просто идёшь, херачишь в этом направлении много раз, много и ещё раз много раз. Вот так постепенно к этому и идёшь. Это как бы в рамках одного проекта, а есть ещё пяток похожих, которые хочется тоже также развивать.

[1:08:37] Никита Маклахов: Откуда в тебе такое спокойное отношение к тому, что всё это не происходит ни сегодня, ни завтра и не факт, что произойдёт, пока ты вообще жив? Что помогает тебе, в общем, не фрустрироваться по поводу отсутствия быстрых результатов?

[1:08:50] Максим Ильяхов: Я, конечно, фрустрирую. Я фрустрирую обычно, когда выхожу из лекций для какого-нибудь очередного кадрового резерва муниципальных и государственных служащих, где за ставку очень дешёвого преподавателя вуза я плясал 6 часов перед группами этих чиновников и понимал, что что бы я сейчас ни сделал, я не увижу результата. Я, конечно, расстраиваюсь от этого, потому что иногда просто люди не расположены слушать, люди не хотят служить гражданам, вот эти вот чиновники к гражданам относятся презрительно, с недоверием, с нелюбовью. Это всё ужасно демотивирует, и от этого очень больно. Но, понимаешь, в первый раз я так себя почувствовал, во второй раз я так себя почувствовал, а уже раз на седьмой я, когда захожу и вижу морды вот эти, вот прямо морды я вижу. Знаешь, у меня ощущение, что я захожу в «Мёртвые души», вот просто передо мной весь каст «Мёртвых душ», вот эти все помещики передо мной сидят в своих телефонах, тут же они только что курили за этим учебным корпусом сигары, ругались матом. Я это всё вижу, и я понимаю: «Окей, хорошо, я сегодня работаю с этой аудиторией. Единственный способ мне постепенно накапать на этот сталагмит — это вот сегодня на них немножечко покапать». Может быть, я воздействую из 100 человек на 10, и, может быть, у них просто заронится в голове какая-то мысль. Но если я этого сейчас не сделаю, никаких других способов на них воздействовать в ближайшее время у меня не будет. Поэтому я буду воздействовать на них вот так. Это спокойствие приходит с опытом. Но прежде чем оно пришло, я миллион раз фрустрировал и рыдал иногда даже. Прямо вот, знаешь, от бессилия, когда из верховного суда абсолютно великолепная девушка со мной общается и говорит о всех правильных вещах, а из генпрокуратуры чувак, просто хочется его «ах, ты же мразь», в плане того, как он общается с людьми. И дело не в том, что верховный суд хороший, а генпрокуратура — плохая. Просто вот конкретно сегодня на этом мастер-классе из верховного суда пришло вот такой замечательный человек, а из генпрокуратуры — вот такая мразь. И это просто люди такие у нас бывают. И когда ты с этим долго поработаешь, много проведёшь бесплатных лекций и поймёшь, что просто это такой крест, уже тебя уже ничего не удивляет. Как помнишь, мы начинали с терапевта, которого уже не удивляет лампочка в заднице. Вот меня уже не удивляет, когда какой-нибудь представитель, сотрудник МВД, который всю жизнь работает с преступниками, не хочет общаться с гражданами по-человечески. Это уже просто часть жизни.

1:11:26] Никита Маклахов: У тебя какая-то в этом плане железная выдержка. Мне кажется, я бы после первого подобного тренинга словил бы какую-то жёсткую психологическую травму и ещё неделю рыдал бы в подушку.

[1:11:35] Максим Ильяхов: К счастью, у тебя не бывает тренингов каждую неделю, они раз в месяц, может быть, раз в квартал. У тебя есть время восстановиться между этими тренингами, поэтому ничего, нормально, жить можно.

[1:11:45] Никита Маклахов: По поводу «жить можно». Расскажи в целом, если можешь, пожалуйста, на основе чего ты выстраиваешь свою жизнь? Может быть, ценности, принципы, кредо какие-то у тебя есть, философии, которых ты придерживаешься?

[1:11:58] Максим Ильяхов: Да нет у меня ничего такого. Я просто практикой увидел, что если ты стараешься быть полезным людям и давать что-то полезное для них и говорить о них, приоткрывать дверцу в их мир, в их душу и быть внимательным к другим людям, ты более эффективен, чем когда ты говоришь о себе. В этом смысле у нас сейчас с тобой не очень удачный подкаст, потому что ты спрашиваешь обо мне.

[1:12:19] Никита Маклахов: Он умышленно такой.

[1:12:21] Максим Ильяхов: Наверное, люди, которые прослушают, скажут: «Ну да. В принципе, нам было бы интересно послушать про Максима Ильяхова». Но если бы ты, например, построил подкаст, как добиваться каких-нибудь целей, у нас получился бы гораздо более содержательный разговор. Окей, может быть, неудачный подкаст, просто в следующий раз я на это обращу внимание и буду внимательно на это смотреть. Я просто понял в практике, что любой человек более эффективен, когда он не о себе, а о других. Соответственно, в моих интересах быть больше о других, чем о себе. Всё. Вот так и живём.

[1:12:53] Никита Маклахов: А ты ещё продолжаешь работать в среднем по 12 часов в сутки?

[1:12:57] Максим Ильяхов: Бывают дни, когда так. Бывают дни, когда меньше. Бывают дни, когда встанешь с утра, выпустишь статьи, необходимый минимум какой-то и такой: «Нет, не хочу сегодня ничего делать, буду в студии ковыряться в проводах». На самом деле, за счёт того, что очень много разных видов деятельности: сейчас, на ближайшие дни у меня есть задачи из области видеомонтажа, записи подкастов, производства видеоуроков, транскрибирования, в смысле, написания текстов, выпуски статей, планирования изданий, формулирований стратегий. Там задач просто как на шведском столе в хорошем турецком отеле. И просто набираешь себе тех задач, от которых кайфово.

[1:13:38] Никита Маклахов: Друзья, пришло время сделать паузу и подвести итоги розыгрыша. А точнее сразу двух розыгрышей. Во-первых, я готов объявить имена двух девушек, которые сделали классные сторис в Инстаграме и поделились впечатлениями о выпуске № 156 с Варей Веденеевой. В подарок они получат ежедневники от Вари, которые увидели свет благодаря издательству Альпина. Анне Ломовцевой, которая слушает подкаст и одновременно рисует, мы отправим ежедневник под названием Good Enough про самоценность. А вторая счастливица — это Элина Абдуллина, которая совсем недавно открыла для себя списки и чек-листы Вари Веденеевой. Элина, ты получаешь в подарок ежедневник, в котором как раз надо будет написать большущий список — 365 фактов о себе! Девушки, поздравляю вас и благодарю за поддержку нашего подкаста! В рамках сегодняшнего выпуска мы тоже проводим конкурс. В этот раз мы разыгрываем новую книгу Максима Ильяхова «Ясно, понятно» и его крутейший набор карточек под названием «Шаблоны текста для работы и бизнеса». Условия конкурса довольно простые. Опубликуйте у себя в профиле в Инстаграм сторис, в сторис расскажите, чем вам понравился, если понравился, сегодняшний выпуск и отметьте там мой профиль, Будет сделано!, профиль издательства Альпина и профиль вашего друга, товарища, родного, близкого, кому бы вы посоветовали послушать сегодняшний выпуск. И как обычно итоги конкурса мы подведём в следующем выпуске. Но это ещё не всё, ведь у нас сегодня есть ещё второй розыгрыш. Как я обещал ранее, мы возобновляем рубрику «Книга за отзыв» и будем вручать призы ещё и тем, кто оставляет отзывы о подкасте в iTunes. Я прочитал все отзывы, оставленные в январе. И приз за январь достаётся нашей слушательнице с ником alena_v. Алёна, пожалуйста, не забудь мне прислать свои почтовые данные любым способом, и я тебе отправлю свою книгу под названием «Будет сделано!» с моим автографом. Хорошо, пока что с розыгрышами мы закончим. Пожалуйста, участвуйте, оставляйте отзывы. Даже если вы не хотите участвовать в конкурсах, всё равно оставляйте отзывы, пожалуйста. Это очень поможет нашему подкасту. А теперь снова перейдём к беседе с Максимом Ильяховым.

[1:16:17] Никита Маклахов: А что по поводу выгорания? На этот счёт я знаю, что есть обоснованное мнение, что как раз выгорают чаще всего те люди, которым нравится их работа. Потому они просто перестают замечать в потоке работы тревожные звоночки и сигналы, предупреждающие об опасности.

[1:16:32] Максим Ильяхов: Выгорание — это же известная история, что это долгое воздействие низких уровней кортизола. То есть у тебя где-то в работе происходит фоновый стресс, постоянный напряг. И очень важно здесь уметь услышать какие-то признаки, что у тебя какой-то фоновый напряг в жизни происходит, в работе, в жизни, где-то. Найти их и постараться устранить, не игнорировать сигналы своего тела, да.

[1:16:58] Никита Маклахов: На этот счёт мне нравится твоя статья про трение, которое у тебя была, и по ссылке и бесплатно доступна. Если не трудно, изложи в двух предложениях её смысл. И заодно расскажи, было ли какое-то у тебя развитие этой темы внутреннее, смог ли ты как-то её иначе увидеть? Или, в целом, продвинулся ли ты в понимании этой темы?

[1:17:19] Максим Ильяхов: У меня есть на этот счёт хорошая метафора: ты садишься за руль автомобиля, ты заводишься и начинаешь ехать. И тебе автомобиль говорит, что ты забыл убрать ручник, он так пам-пам, и машина как-то хреновенько едет, потому что колёса зажаты ручным тормозом. И ты, не обращая на это внимание, хреначишь дальше по дороге и, естественно, у тебя стираются колодки, повреждается ручной тормоз. И ты едешь гораздо медленнее, чем мог бы. Это звучит глупо, но многие люди так относятся к себе во время своей работы: они приходят на работу, которая создаёт им стресс, из-за этого стресса они хуже работают, они достигают худших результатов, и эта работа вызывает у них ещё больший стресс. И способ из этого выйти — это начать замечать, что у тебя поднят ручник или начать замечать источник стресса. И как минимум для большинства людей просто обозначение для себя источника этого стресса уже снимает этот источник стресса. Например, меня раздражает какой-то мой коллега, а я понял, он вообще ко мне не имеет отношения, у меня нет повода раздражаться, оказывается. Просто осознавая это, ты можешь уже повысить качество своей жизни. Ну, а если осознания мало, то что-то с этим можно сделать, типа убрать ручник, поговорить с коллегой, перевестись в другой отдел, поменять работу. То есть устранить источник стресса и повысить качество своей жизни. Почему люди не делают это? Ты спросил про развитие этой темы, вот развитие такое. Люди часто живут в рамках внешне установленных для себя правил: надо работать на работе с 9 до 6, надо получать зарплату, надо брать ипотеку, надо жениться до 25, надо родить ребёнка до 30, надо, надо, надо, надо, надо. И человек, не отрефлекировав, кому надо, зачем надо и почему ему это надо, за этим следует и не обращает внимание. Это как я тебе говорю, когда ты запарковался: «Надо встать на ручник». Зачем? Чтобы машина как бы не скатилась — да, окей. А потом ты уезжаешь, забыв снять ручник, потому что тебе не сказали, что его надо снять. То есть невнимание к себе начинается с того, что человек супер внимателен к внешним правилам, трендам, как делают другие. И вот смещение фокуса с себя на окружающий мир, что он тебе говорит, может оказаться путём к внутреннему сопротивлению, трению, фоновому кортизолу и выгоранию.

[1:19:35] Никита Маклахов: И напоследок мне бы хотелось немножко поговорить про удалённую коммуникацию, про коммуникацию в удалённых командах, которой, по понятным причинам, в нашей жизни становится всё больше. И первый вопрос такой: по каким тревожным звоночкам ещё на моменте чтения резюме или на моменте первого контакта с человеком через текстовый канал, можно понять или можно определить степень адекватности человека?

[1:20:00] Максим Ильяхов: Сложный вопрос, потому что для каждого читателя адекватность — это невероятно персональная вещь. Когда я читаю отклики на вакансии, мне очевидно всё по приветствию, по первым двум строкам. Интонация, с которой человек пишет, ясна сразу абсолютно, но я в этом смысле очень привередливый, избирательный и, наверное, сноб, за что меня справедливо абсолютно называют снобом, потому что я стараюсь работать с людьми, с которыми у меня очень похожая и близкая интонация. То есть человек, совершенно другой по темпераменту, по характеру, по стилю работы и по комбинации его агрессии и сопротивления, если он сильно со мной не совпадает, я с ним скорее всего работать не буду, даже если он великолепный профессионал. Просто потому, что мне удобнее и полезнее работать с людьми, близкими ко мне по темпераменту. И этот темперамент и стиль, образ жизни и общее отношение к миру видно просто в первых же строках письма. Даже видно, когда человек требует от мира к себе что-то или наоборот хочет для мира что-то создавать, это тоже видно. Ответ на твой вопрос — это интуиция, твоя интуиция всегда для тебя конкретно подсказывает, твой человек это или нет, стоит с ним работать или нет. Эту интуицию надо слушать, ни в коем случае не выбирать какого-то человека только потому, что у него идеальный послужной список. Не стоит выбирать людей по тому, что они известны на рынке, а раз они известны, стоит их взять. Прислушиваться к себе и вот это внутреннее ощущение от человека гораздо важнее иной раз, чем его там диплом МГУ или какой-то послужной список. Я здесь вспоминаю давным-давно первого человека, которого я нанимал, это была Люда Сарычева в Мегаплане. Тогда у неё не было ни портфолио, у неё был очень ограниченный опыт в редактуре, она работала до этого в газете не очень длительное время. Но я её знал, и по общей её интонации мы тогда с ней абсолютно совпали. И это был правильный ход тогда, как я понимаю, мы очень хорошо с ней спелись и очень хорошо долго продуктивно работали. При этом многие люди в тот момент писали мне, были более опытные, более крутые. Но вот это какое-то внутреннее сопротивление к этим людям тогда было, я его почувствовал. И когда написала Люда, я почувствовал — да, с ней хочется работать. И вот это «да, вот с ним хочется работать» часто может преодолеть все технические нестыковки, отсутствие опыта, действий, знаний. Это всё можно восстановить, наработать, а ощущение от человека, наверное, нет.

[1:22:33] Никита Маклахов: Как ты развиваешь в себе внимательность к не очень громким сигналам интуиции, тела, психики, чего угодно, чтобы заметить и чтобы почувствовать вовремя, твой человек или не твой? Есть ли что-то у тебя на практике?

[1:22:47] Максим Ильяхов: Мне кажется, опыт. То есть просто когда каждый раз, когда я не прислушивался к этому и поддавался на какие-то внешние сигналы, на внешнее «должен», подписывался на проекты, которые мне не хотелось делать, но что-то внутри говорило, «это же престижно». То есть когда я проявлял над собой какое-то насилие, они всегда просто плохо кончались. А так как у меня опыт с 2007 года в этих вещах, мне не составляет труда вспомнить: «а, в прошлый раз, когда я на подобное согласился, была вот такая фигня. Нет, я больше такое делать не хочу». Всё, когда тебе ближе к 35, большая часть вопросов 25-летнего у тебя уже отвечены, и это нормально. Просто живёшь уже на основании этого опыта. А сделать это заранее, типа написать книгу о том, как слушать сигналы своего тела, 25-летний человек ещё не научился это делать. Потому что у него ещё опыт этих сигналов не такой обширный. Опять же, фантазирую, вспоминая себя в 25 лет, если бы ты меня спросил 10 лет назад ответ на этот вопрос, я бы сказал: «Что? Нет, надо фигачить 12 часов несмотря ни на что, вгрызаться зубами в землю, хреначить без конца. Ну, умрёшь и умрёшь, отоспимся в гробах». Это отношение было характерно для меня 10 лет назад. За 10 лет я увидел последствия этих отношений: и мигрени, и нервные срывы, и там всё, что хочешь, и последствия на семью. Куча вот этой всякой ерунды, и я такой: «нет, я снова сюда не хочу возвращаться». Но чтобы это знать о себе, нужно было это пройти.

[1:24:20] Никита Маклахов: Как ты восстанавливался или восстанавливаешься после таких моментов? После тренингов, на которых тебе приходится общаться с не самой приятной аудиторией, что тебя возвращает в привычное, здоровое, хорошее состояние?

[1:24:31] Максим Ильяхов: Ну, точно не алкашка и точно не сигареты, хотя хочется иногда. Знаешь, хочется выйти из этого учебного корпуса и так очень смачно закурить Мальборо красный. Как я помню с детства, универа. Нет, просто переключаешься и живёшь дальше. Поговорить, рассказать жене об этом, рассказать об этом кому-нибудь в чате, пожаловаться, с мамой поговорить, услышать её поддержку. Какие-то обычные человеческие вещи. И довольно быстро, когда ты это из психики своей выдавил, всё со всеми проговорил, внутри себя прогневался, разрешил себе погневаться, разрешил себе порвать себе волосы на башке, вот после этого всего такой: «Ну ладно, а теперь мы продолжаем выпускать статьи в моём журнале».

[1:25:14] Никита Маклахов: Ты для этого решил коротко постричься, чтобы не было искушения?

[1:25:19] Максим Ильяхов: У меня был период в жизни, когда я реально драл, ну, не драл, а расчёсывал в кровь скальп — какой-то дерматит или какая-то шняга, когда на нервной почве ужасно чешется голова. И один раз я обнаружил, что у меня за ушами течёт кровь с головы. Было такое, да. И на самом деле, в таких ситуациях очень помогает постричься, побриться налысо. Не выходить из дома недельку, чтобы никто не видел язвы на голове, они зарастут. И потом после этого уже можно появляться на людях. А, на самом деле, просто очень прикольно с лысой башкой ходить, мне нравится.

[1:25:57] Никита Маклахов: И на работе, наверное, хорошо сказывается — неделю сидишь, спокойно работаешь, нет искушения куда-то ходить.

[1:26:03] Максим Ильяхов: Ну, да. На самом деле, я бороду по той же причине стал носить, что в универе у меня был либо вариант каждый день бриться, но я жил в общежитии, там не всегда всё хорошо с гигиеной. И иногда ты просыпаешься за 15 минут до пары и такой «ёлки-палки» и бежишь на тралик, чтобы быстрее успеть на факультет. И так у меня в первом семестре выросла борода, я такой: «Да и ладно, пусть будет».

[1:26:29] Никита Маклахов: Хорошо, Максим. Давай постепенно переходить к нашей финальной традиционной рубрике. Это рубрика «Пять в одном», и первый мой вопрос про книгу. Если не брать во внимание твои книги, какую книгу ты бы мог порекомендовать или какую книгу ты сам перечитываешь, или какую книгу ты, может быть, даришь чаще других книг других людям? Что-то из твоего недавнего обозримого прошлого, полгода-год.

[1:26:52] Максим Ильяхов: На меня произвела впечатление книга Райана Холидея «Trust Me, I’m Lying» про чёрный пиар — классная штука. Есть ещё русская книга про чёрный пиар, но я сейчас не вспомню автора, она была опубликована в интернете. У меня в закладах была, я её периодически скидывал. Короче, книжки про чёрный пиар я сейчас очень люблю, потому что это очень жизненно и злободневно. А так Райан Холидей «Trust Me, I’m Lying».

[1:27:16] Никита Маклахов: Классно. Второй пункт про привычку или практику, или ритуал, который есть в твоей жизни — что-то, что ты делаешь регулярно, и то, что тебе приносит или пользу, или радость.

[1:27:25] Максим Ильяхов: Я музыкой занимаюсь. Не сказать, что слишком регулярно, но у меня всегда, где бы я ни находился, с собой либо семплер, либо какой-то контроллер — какая-то музыкальная штучка, на которую я отвлекаюсь, когда мне становится тяжело редактировать или исправлять текст. Я беру и что-то там музицирую по чуть-чуть. И так из маленьких набросков потом складываются альбомы.

[1:27:46] Никита Маклахов: Третий пункт будет или про сервис, про какой-то инструмент, который ты используешь в работе и в жизни, и который ты ценишь. Или, может быть, просто какая-то лучшая покупка за последние полгода-год.

[1:27:56] Максим Ильяхов: Абсолютно незаменимая для меня программа называется Alfred — менеджер, буфер обмена и система автоматизации работы для Mac. Alfred App называется, и там ты пишешь как бы микропрограммы для своей операционной системы, и они у тебя исполняются. Первое, что я делаю на новом компьютере, это ставлю Alfred, а потом DropBox. И только потом Photoshop и прочее.

[1:28:19] Никита Маклахов: Четвёртый пункт про вопрос, который можно использовать для саморефлексии — вопрос, который ты задаёшь сам себе, чтобы в себе немножко лучше разобраться, покопаться, расставить какие-то точки, приоритеты. Что-то, что можно спрашивать у самого себя, чтобы привести себя в чувство.

[1:28:35] Максим Ильяхов: Я пытаюсь отследить источник этой эмоции. Как правило, момент рефлексии и какого-то самокопания происходит, когда какая-то сильная эмоция захлёстывает. И очень полезно отследить, откуда она взялась, какое событие, какой человек, какое высказывание эту эмоцию породило. А потом задать себе вопрос: «А почему это высказывание, эта эмоция, событие произошло?» И часто выясняется, что меня расстраивает то, что я огорчил другого человека. А чем я его огорчил? Тем, что я стоял рядом и дышал, например, и это очень расслабляет. Ты такой: «А, ну не буду же я не дышать ради этого человека. Что ж, пойдём дальше жить».

[1:29:16] Никита Маклахов: И пятый пункт, заключительный, он про фильм или сериал. И критерии примерно такие же, что и с книгой — что-то, что ты пересматривал, пересматриваешь, что-то, что тебя зацепило.

[1:29:26] Максим Ильяхов: Я очень глупую скажу вещь, но почему-то дико зашёл фильм «Обливион» с Томом Крузом. Там вторую роль исполняет Ольга Куриленко, но я в этом фильме сочувствую другому человеку, сейчас я скажу. Я очень люблю всякие фильмы про космос, про будущее, про технологии. И сейчас я тебе скажу, кому я там сочувствую — персонажу Виктории, которого играет актриса Андреа Райсборо. Я этот фильм дико люблю, я его пересматриваю, он очень простенький, он такой как бы проходной, он не самый лучший в карьере. Но мне ужасно нравится его эстетика, ужасно нравится его драматургия, музыка, и он один из моих любимых фильмов, из тех, которые вышли недавно. А так, конечно, как любой ребёнок моего поколения, конечно же, я вырос на первой «Матрице». И если бы у меня была возможность забыть про третью «Матрицу», я бы первую и вторую пересматривал бы всё время.

[1:30:24] Никита Маклахов: Чем тебя так третья расстроила?

[1:30:26] Максим Ильяхов: Не знаю. Первая «Матрица» была абсолютно сбитым, плотным, очень драматически выверенным, очень чётким и логичным драматическим произведением. В то время, как вторая уже была попыткой расширить эту вселенную, добавив туда миллион персонажей и новые мотивации. И главный герой, Нео, начиная со второй части, перестаёт быть агентом, перестаёт быть актёром, перестаёт быть субъектом. Нео, начиная со второго фильма, реагирует на внешние события и двигается по сказанным в кадре каким-то инструкциям: «Машины копают до нашего города любимого тоннель. Я это слышал, это подсказала наша разведка. Нам нужно устранить такую-то машину, я пойду и устраню эту машину». И всё. И дальше ты смотришь 40 минут, как он идёт устранять эту машину. Копают они, не копают, важно это, не важно — короче, никто ничего не рефлексирует, просто такая простая линейная драматургия, называется «драматургия комментария». Кто-то что-то сказал, ты пошёл это делать. Это очень вредно в жизни, и это очень вредно в кино. А вот первый фильм в этом смысле был абсолютно прекрасный, Нео двигался к своей цели, у него была цель понять, что такое Матрица, и он в итоге понял, он к своей цели пришёл. Надеюсь, что четвёртая часть не будет поглощена новой этикой, а будет просто нормальным фильмом. Но я сильно не надеюсь. Мне кажется, шляпа будет полная.

[1:31:52] Никита Маклахов: Поживём, увидим. Киану Ривз в этом плане, по крайней мере, на подъёме своих физических способностей после, как называется этот фильм про киллера?

[1:32:00] Максим Ильяхов: Да, «Джон Уик». Но мне очень понравился Киану Ривз в Cyberpunk, причём мне очень понравился сценарий Cyberpunk. При всех ограничениях кино, я имею в виду, игра Cyberpunk 2077 очень хорошо драматически сделана. Очень симпатичная там альтернативная концовка, и мне очень понравился русский перевод Киану Ривза. Там есть некоторые диалоги с матерной лексикой. Хотя многие эпизоды Cyberpunk 2077 мне просто напоминали мой второй курс в общаге. Особенно та часть, где Джонни Сильверхенд берёт контроль над твоим телом и идёт в загул. Я такой: «Тю, так это же я на втором курсе, вот так вот мы жили». А люди же выкладывают эти видеоролики: «вот, какая игра, какие тут все грязные штуки». Я говорю: «Камон, ребята, это так выглядели двухтысячные в Москве, мы так жили всё время». То есть эта часть меня не впечатлила. Но в целом Cyberpunk, конечно, симпатичная игра, на мой взгляд.

[1:32:59] Никита Маклахов: Да, я сам не играл, но успел наткнуться на этот ролик с не очень цензурными цитатами, которые ты привёл. Поэтому просто укажем на него ссылку, желающие посмотрят.

[1:33:09] Максим Ильяхов: На самом деле, в Cyberpunk не обязательно играть, Cyberpunk достаточно посмотреть. Потому что кайф от игры в том, что ты смотришь историю. А все истории Cyberpunk можно посмотреть на YouTube без проблем. У меня нет компьютера, чтобы играть в Cyberpunk, и времени нет, чтобы играть в Cyberpunk. Но я открываю YouTube и смотрю, как другие люди играют — просто трёхмерное кино, классное, с диалогами, с экшеном. Здорово.

[1:33:33] Никита Маклахов: И ещё я заценил как раз небольшое интервью Киану Ривза, где он говорил про работу над этим проектом, как раз про то удовольствие, которое он получил. Потому что там приходилось ему каждый диалог озвучить разными личностями, вживаясь в разных персонажей. Большая актёрская работа проделана была.

[1:33:49] Максим Ильяхов: Да, это обалденно. Ещё про эту актёрскую работу — обалденный совершенно Твин Пикс 3-й сезон, где Кайл Маклахлен, Агент Купер играет четырёх персонажей: самого агента Купера нормального, тупого, который в шоке своём, Даги Джонса, хиленького жирненького мужичка, который с проституткой в начале, и Чёрного Купера. Эти 4 персонажа — господи, ты когда смотришь в кадры и ты видишь, что один и тот же актёр исполняет совершенно разные роли, ты видишь просто разных людей. У него даже мимика какая-то другая у этих разных персонажей. Я когда осознал, что Чёрного Купера и Даги Джонса играет один и тот же человек, я такой: «Что? Как это возможно?». Вот эта актёрская игра меня очень впечатлила.

[1:34:40] Никита Маклахов: Ну что, я думаю, что нашим слушателям уже достаточно пищи для дальнейшего изучения и пересмотра, переслушивания. Поэтому на этом можно прощаться. Максим, я тебя благодарю за твоё время, за твоё участие, за интересный диалог, беседу.

[1:34:53] Максим Ильяхов: Спасибо за вопросы, спасибо за интервью. Никит, мне было очень приятно пообщаться. Всем хорошего дня, пока!

[1:35:00] Никита Маклахов: Ну что ж, ещё один выпуск подошёл к концу. И всё, что нам сегодня осталось — это подвести итоги. Мы с Максимом сегодня много говорили о тексте и редактуре. Максим привёл интересное сравнение: он считает, что работа редактора похожа на конструктор Lego. Человек из мелких деталей, ничего не значащих по отдельности, создаёт некую осмысленную фигуру или форму. Так и редактор из каши слов строит мосты между людьми, чтобы они могли лучше понимать друг друга. Мой гость дал ключевой совет всем тем, кто работает с текстом. Совет такой: к тексту, написанному первый раз, отнеситесь, как к черновику. Написали — и отложите его в сторону на некоторое время. Позже перечитаете и перепишете на свежую голову. Также мы с Максимом поговорили об успехе его книги «Пиши, сокращай» и о профессиональных амбициях. Мой гость признаётся, что мечтает написать ещё 30 или даже 50 книг, но при этом уверен, что ни одна из них не сможет стать популярнее самой первой. Максим уверен, что ещё как минимум 50 лет мы будем жить в рамках культа книг. Люди продолжат использовать книги как подтверждение своей экспертности, но со временем очарование книгой исчезнет, и она станет для нас просто одним из носителей информации. Так, по крайней мере, считает мой гость. Ещё одна мысль, которой поделился Максим, касалась работы редактора. Мысль такая: чем больше у редактора опыта работы в разных проектах, тем он как профессионал ценнее. Потому что за счёт такого разнообразия специалист обогащается сам и обогащает свои тексты, а значит, как следствие, и свои проекты. И напоследок Максим раскрыл главный принцип, которым он руководствуется и в работе, и в жизни. Звучит он так: человек максимально эффективен только тогда, когда он старается быть полезным людям. Нужно говорить о них, быть внимательным к ним, а не говорить и думать только о себе. На этом я с вами прощаюсь. Напоминаю, что все ссылки и полезные материалы вы можете найти по адресу willbedone.ru/157/. Приходите к нам на программы, оставляйте отзывы, становитесь друзьями в соцсетях. До новых встреч, спасибо, друзья!